Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [62]
В этой связи К. Менгер обращал особое внимание на одно весьма важное обстоятельство. По его мнению, характер всякого блага не есть некое свойство, присущее предмету. Напротив, этот характер предопределяется исключительно суждением человека о свойствах последнего. Иначе говоря, характер всякого блага есть не объективное, а чисто субъективное явление, всецело зависящее от познания причинной связи между данными благами и удовлетворением человеческих потребностей.
Раскрывая эту связь, К. Менгер сформулировал два «закона». Первый из них гласит: характер благ высшего порядка обусловлен наличием в нашем распоряжении соответственных комплементарных (взаимодополняющих) благ. Например, «если мы имеем в нашем распоряжении блага первого порядка, то нам предоставлена возможность употребить их непосредственно на удовлетворение наших потребностей. Если мы имеем в нашем распоряжении соответственные блага второго порядка, то в нашей власти преобразовать их в блага первого порядка и таким непосредственным образом применить их к удовлетворению наших потребностей. Если же в нашем распоряжении находятся только блага третьего порядка, то мы имеем возможность обратить их в соответственные блага второго порядка, последние же в свою очередь в соответственные блага первого порядка и таким, повторно опосредованным, образом блага третьего порядка применить к удовлетворению наших потребностей. Равным образом обстоит дело и со всеми благами высшего порядка, и мы постольку не сомневаемся в характере благ, поскольку в нашей власти имеется возможность действительного применения их к удовлетворению наших потребностей».[348]
Нетрудно видеть, что суть данного «закона» сводится к обычной банальности: все блага могут использоваться либо непосредственно в качестве потребительских благ, либо опосредованно в качестве производительных благ, в зависимости от характера их употребления. При этом последние трактуются весьма абстрактно, что не позволяет раскрыть их функциональную роль в процессе производства. Подобная трактовка была направлена на опровержение установленного классической школой деления трех факторов производства на труд, капитал и землю, среди которых решающая роль отводилась труду. В противоположность этому К. Менгер сознательно отождествлял эти факторы производства с так называемыми благами высшего порядка, или комплементарными благами. Тем самым К. Менгер стирал качественную грань между ними, полагая, что все они играют одинаковую роль в процессе производства. В результате комплементарные блага классифицировались им в зависимости от количества производственных стадий или процессов, лежащих в основе создания потребительских и иных благ. Такой абстрактный подход приводил в конечном счете к весьма тривиальным рассуждениям относительно самих «благ высшего порядка, а именно: мы ни в коем случае не в состоянии употребить единичное благо высшего порядка на удовлетворение наших потребностей, если в то же время не располагаем остальными (комплементарными) благами высшего порядка».[349] Если перевести это «мудрое» рассуждение на простой человеческий язык, то получим следующее утверждение: данное благо, удовлетворяющее определенную потребность, нельзя произвести, если отсутствует какой-либо компонент средств производства, например, предмет труда или средство труда.
Согласно второму «закону», характер благ высшего порядка обусловлен таким же характером соответственных благ низшего порядка. Это объясняется прежде всего тем, что наличие человеческих потребностей представляет собой одно из существенных условий благ, а потому если исчезают эти потребности, удовлетворение которых находится в причинном соотношении с данным благом, и не возникают новые потребности в нем, то оно перестает быть благом вообще. В итоге, «если установлено, что наличие человеческих потребностей, подлежащих удовлетворению, является всякий раз условием блага как такового, то в то же время ясно и то положение, что блага тотчас перестают быть благами, как только исчезают все потребности, удовлетворению которых они до сих пор служили, независимо от того, могут ли они быть поставлены в непосредственное или же более или менее опосредованное причинное соотношение с удовлетворением этих потребностей. Ясно именно то, что с исчезновением соответственных потребностей исчезает вся основа того отношения, которое, как мы видели, является источником сущности благ».[350]
Итак, смысл этого «закона» сводится опять-таки к обычной банальности: всякая человеческая потребность есть причина хозяйственной деятельности, а всякое благо суть следствие этой деятельности. Любой предмет утрачивает характер блага, если в нем нет никакой потребности как непосредственно потребительского, так и производственного назначения. В силу этого с исчезновением какой-либо потребности в конкретном предмете он лишается характера блага, перестает быть благом вообще. Спрашивается, неужели эта очевидная истина, известная каждому человеку, даже не искушенному в области политической экономии, нуждается в солидном теоретическом обосновании?
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
