Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [60]

Подобная трактовка всецело предопределяется логикой развития неклассической политической экономии, которая «шла от того уровня понимания сущности экономических явлений, который им оставила классическая школа, к внешней видимости явлений, ликвидируя научные завоевания классиков. Следующий шаг – это переход от апологетического описания внешней видимости экономических явлений (при сохранении этого последнего) к подобному же описанию поверхностных неэкономических явлений, изучаемых другими науками. Построенные по этому принципу вульгарные экономические теории в самых существенных пунктах выходят за пределы собственно экономической трактовки экономических процессов. В связи с этим данную разновидность вульгаризации буржуазной политической экономии в отличие от интенсивной (экономической) формы можно было бы назвать экстенсивной (неэкономической) формой».[336]

Своеобразие этой формы оказало существенное влияние на формирование методологии маржинализма, основными принципами которой явились примат потребления над производством, признание редкости благ, хозяйственный индивидуализм, рациональность поведения потребителей, субъективно-психологическая оценка экономических явлений, абстрактность, внеисторичность и скрытая идеологизация экономического анализа.[337] В соответствии с этой методологией и была разработана теория предельной полезности (как, впрочем, и другие маржиналистские теории).

В этой связи важно отметить, что теория предельной полезности выросла не на пустом месте. Напротив, она имеет глубокие идейные истоки. Так, еще античные философы выдвинули положение, согласно которому ценность блага определяется его полезностью.[338] Аналогичную точку зрения можно обнаружить и у средневековых схоластов, например, у Ф. Аквинского. Однако целостную разработку теории полезности дали буржуазные экономисты конца XVIII в. Э. Кондильяк и Ф. Галиани. Исходя из этой теории, они стремились обосновать следующие положения: 1) цена есть результат субъективных оценок, которые в свою очередь определяются полезностью и редкостью вещей; 2) редкие или ограниченные вещи имеют наибольшую ценность, так как потребность в них весьма высока; 3) ценность вещей зависит от их количества, находящегося в распоряжении каждого человека в данный момент времени и в данном месте; 4) величина ценности определяется не общей полезностью вещей, а конкретной полезностью данной вещи, взятой в отдельности.[339] Поэтому «у представителей теории полезности мы встречаем целый ряд идей, которые получили затем более детальную разработку в трудах субъективной школы, так, например, идею конкретной полезности, идею зависимости ценности производительных благ от ценности потребительных благ (высказывалась Галиани), идею недооценки будущих благ по сравнению с настоящими благами (высказывалась Кондильяком), идею результатов субъективных оценок, в качестве которой выступает цена, идею закона убывающей полезности, т. е. закона, согласно которому с увеличением запасов какого-либо блага уменьшается потребность в последующих единицах этого блага».[340]

Именно эти идеи послужили исходным пунктом так называемого «залпового» открытия предельной полезности, совершенного представителями австрийской и математической школ маржинализма. Хотя эти школы возникли одновременно, тем не менее развивались они самостоятельно, независимо друг от друга. В силу известных причин наибольшую популярность в последней трети XIX в. получили работы экономистов австрийской школы.

Напомним, родоначальником и руководителем этой школы был К. Менгер. В своей работе «Основания политической экономии» (1871) он дал наиболее глубокое и последовательное изложение теории предельной полезности. В основе этой теории лежат следующие постулаты, заимствованные ее автором у Аристотеля и переосмысленные в соответствии с методологией маржинализма: 1) все явления окружающего мира, в том числе и экономические, взаимосвязаны между собой и подчинены закону причины и следствия; 2) жизнедеятельность каждого человека базируется на удовлетворении его потребностей, которое осуществляется посредством потребления хозяйственных благ; 3) решающую роль здесь играет феномен редкости, позволяющий понять, при каких условиях любой предмет является полезным, превращается в благо, становится хозяйственным благом, обладает ценностью, как велика мера этой ценности, как происходит экономический обмен благами между хозяйствующими субъектами, как образуются цены и т. д.; 4) в качестве важнейших предпосылок всякой хозяйственной деятельности выступают, с одной стороны, познание причинных связей указанных явлений, а с другой – право собственности, т. е. возможность свободно распоряжаться определенными предметами.

Опираясь на эти постулаты, К. Менгер писал: «Те предметы, которые обладают способностью быть поставленными в причинную связь с удовлетворением человеческих потребностей, мы называем полезностями, поскольку же мы познаем эту причинную связь и в то же время обладаем властью действительно применить данные предметы к удовлетворению наших потребностей, мы называем их