Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [57]
Во-первых, существует целый ряд предметов, в отношении которых закон издержек производства не действует. Вслед за Д. Рикардо, к числу таких предметов он относил картины, статуи, изделия искусства, музыкальные произведения и т. п. «Этих фактов, – писал Г. Маклеод, – совершенно достаточно для полного осуждения закона».[320] Но этот аргумент бьет мимо цели, ибо еще сам Д. Рикардо подчеркивал, что указанные предметы составляют исключение из товаров, стоимость которых определяется редкостью, а потому затраты труда не регулируют их цены. Сознательно фальсифицируя это положение, Г. Маклеод распространил его на все товары, в том числе и свободно воспроизводимые, источником стоимости которых является затраченный на их производство труд.
Важно отметить, что Г. Маклеод не считал нужным объяснить, каким образом формируется стоимость (именно стоимость, а не ценность) невоспроизводимых (редких) товаров, а ограничился лишь следующим высказыванием. «Стоимость картин, статуй и других художественных предметов, во мнении самих защитников закона о регулировании цен издержками производства, относится к числу противоречий или исключений из общего правила. Потому нам нет надобности останавливаться на этом вопросе; достаточно заметить, что эти предметы суть признанные всеми примеры приложения закона о предложении и спросе».[321] Но если эти предметы составляют исключение из общего правила, то спрашивается, можно ли на этом основании отвергать закон издержек производства? В контексте вышеизложенного ответ очевиден.
Во-вторых, закон издержек производства теряет всякую состоятельность в такой области экономики, как торговля, где более явственно обнаруживаются его ошибки. «Исходя из этого закона, пришлось бы допустить, что люди покупают потому, что другие производят, тогда как наоборот, люди потому производят, что надеются и ожидают, что другие купят их произведения. Всякое производство основывается на спекуляции (курсив наш. – Н. С.)».[322] Поэтому все производители рассчитывают, что найдутся покупатели, которые не только испытывают потребность в их произведениях, но и нуждаются в последних до такой степени, что всегда готовы заплатить за эти произведения «сумму, по крайней мере достаточную для покрытия издержек производства, с присовокуплением прибыли, могущей вознаградить их за потраченное время и хлопоты. Силы потребления, говоря вообще, ограничены, силы же производства, во многих случаях, легко могут быть расширены, и размер ценности или уровень цены зависят от пропорции между производством, или предложением, и числом лиц, готовых дать соответствующую цену, или потреблением; отсюда, производство должно всегда сообразовываться с потреблением, а не наоборот. Отсюда также вытекает основная истина, что спекуляция есть мать производства, а спрос есть источник ценности».[323]
Приведенные аргументы весьма примечательны. Прежде всего обращает на себя внимание абстрактная, внеисторическая трактовка производства вообще. В соответствии с ней утверждается, что продукты производятся для потребления, что вне потребления производства не существует. Эта банальная истина самоочевидна, а потому не нуждается в каком-либо теоретическом обосновании. Другое дело, каким образом произведенные продукты поступают в сферу потребления. Если речь идет о капиталистическом товарном производстве, то в таком случае этот процесс осуществляется посредством рынка, где происходит обмен товаров. В силу наличия частной собственности и общественного разделения труда все субъекты данного производства вынуждены, хотят они этого или нет, покупать произведенные товары друг у друга. Именно только посредством обмена удовлетворяются их потребности.
Возникает вопрос: чем же регулируется обмен товаров? Отвечая на этот вопрос, Г. Маклеод по существу отбрасывает исходный постулат своей меновой концепции. Оказывается, что здесь решающую роль играет такая цена товаров, которая возмещает издержки производства и обеспечивает получение прибыли. Правильно указывая на это обстоятельство, автор вместе с тем спешит отмежеваться от ее составных элементов, т. е. издержек производства и прибыли. По его мнению, величина стоимости (ценности) и уровень цены зависят от соотношения спроса и предложения. Но тогда возникает другой вопрос: что является основой производства и источником стоимости (ценности), а следовательно, и цены товара? Согласно автору, спекуляция и спрос.
Такое утверждение есть не что иное, как свидетельство о полном банкротстве теории спроса и предложения. Отказываясь от какой-либо возможности теоретического объяснения довольно сложного механизма капиталистического ценообразования, Г. Маклеод скатывался на позиции меркантилизма. Купить дешевле, продать дороже, спекуляция на разнице цен – вот к чему в конечном счете сводится суть данной теории.[324]
В-третьих, люди производят прежде всего такие предметы, которые имеют наибольшую ценность. Последняя возникает не из труда производителя, а из желания потребителя, т. е. спроса. Поэтому «труд, ни в каком случае, не составляет причины или основания ценности. Никакие размеры труда, никакие издержки производства не сообщают ценности предмету и не обеспечивают этой ценности. Во всех возможных случаях значительный труд или значительные издержки прилагаются к производству предметов именно потому, что эти предметы представляют значительную ценность».
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.