Диалектика истории человечества. Том 2 - [6]

Уже философия истории Гегеля признавала, что как явные, выставленные напоказ, так и действительные побуждения исторических деятелей, вовсе не представляют собою последних причин исторических событий, что за этими побуждениями стоят другие движущие силы, которые и надо изучать. Это те побуждения, которые приводят в движение большие массы, целые народы или целые классы данного народа. Да и здесь важны не кратковременные взрывы, не скоропреходящие вспышки, а продолжительные движения, причиняющие великие исторические перемены.

Искать тех причин, которые ясно или неясно, непосредственно или в идеологической, может быть даже в фантастической форме, отражаются в виде сознательных побуждений в головах массы и её вождей, - значит выступить на единственный путь, ведущий к познанию законов, господствующих в истории вообще и в её отдельных периодах или отдельных странах. Всё, что приводит людей в движение, неизбежно должно пройти через их голову, но какой оно вид принимает в этой голове, в очень большой мере зависит от обстоятельств.

Старый материализм никогда не задавался таким вопросом. Взгляд его на историю был прагматический: он судил об исторических событиях сообразно побуждениям деятелей, делил этих деятелей на честных и плутов, и в большинстве случаев честные оказывались в дураках, а плуты торжествовали.

Совсем другое отношение к этому вопросу у науки и её основоположников. В отделе «Понятие» мы рассматривали становление каждой части природы, как вещи. Вещь является результатом возможности и действительности, случайности и необходимости и т.д. Ещё Гегель открыл, что каждая случайность имеет своей причиной необходимость, за которой в конечном итоге в каждом целом выступает сущностный закон.

То же самое и в истории. За каждым случайным, на вид, поступком скрыта необходимость, основой которой выступает закон, в конечном счёте, основной закон истории – производство. Это позволяет нам все факты, кажущиеся случайными, поставить в необходимые причинные связи, объяснить научно, в единой системе, в связи всего со всем, как единый процесс.

Энгельс, во время своих занятий математикой и естествознанием, старался убедиться, что «над хаосом бесчисленных изменений в природе господствуют те же диалектические законы движения, что и над кажущейся случайностью исторических событий, - законы, которые проходят красной нитью через историю развития человеческой мысли.⁴

Исходя из диалектической связи любого, кажущегося случайным, события с необходимым законом, сложилась основа для научного понимания и объяснения истории.

Как пишет в этой связи Энгельс: «История людей свелась процессом развития самого человечества, и задача научной мысли свелась к тому, чтобы проследить последовательные ступени этого процесса среди всех его блужданий и доказать внутреннюю его закономерность среди всех кажущихся случайностей»⁵ Всё это и лежит в основе для существования исторического материализма.

К всему этому Ленин в работе «Карл Маркс» добавляет: «Сознание непоследовательности, незавершенности, односторонности старого материализма привело Маркса к убеждению в необходимости «согласовать науку об обществе с материалистическим основанием и перестроить ее соответственно этому основанию». Если материализм вообще объясняет сознание из бытия, а не обратно, то в применении к общественной жизни человечества материализм требовал объяснения общественного сознания из общественного бытия. «Технология, — говорит Маркс («Капитал», I), — вскрывает активное отношение человека к природе, непосредственный процесс производства его жизни, а вместе с тем и его общественных условий жизни и проистекающих из них духовных представлений». Цельную формулировку основных положений материализма, распространенного на человеческое общество и его историю, Маркс дал в предисловии к сочинению «К критике политической экономии» в следующих словах:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие, отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил.

Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением этого — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче: от идеологических форм, в которых люди сознают этот конфликт и борются с ним.