Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - [92]

Драгоценный газ, заключавший в себе подъёмную силу, которая должна была вынести папанинцев с обречённой льдины, шёл без охраны и сопровождения, как обычный цемент или уголь. Ничто не мешало железнодорожникам загнать его в дальний тупик на каком-нибудь полустанке, чтобы пропустить литерные поезда. Но вскоре состав взяли под опеку Управление НКВД по Ленинградской области и Служба движения Наркомпути, а дорожно-транспортный отдел ГУГБ НКВД Кировской железной дороги приставил охрану.

В 5:48 утра 5 февраля водородный поезд проследовал через Петрозаводск. На станции Кола вблизи Мурманска его прибытия ждали около 4 часов утра 6 февраля. В действительности поезд пришёл в пункт назначения с опережением – в 2 часа, и уже к 6 утра груз был на аэродроме. Вместе с газом доставили 10 газгольдеров и коллектор для сбора водорода из баллонов[210].

Руководить приёмом и заправкой дирижабля поручили Ободзинскому. В недавнем прошлом лётный работник, дирижаблист, он в 1937 году добровольно ушёл «на землю», чтобы возглавить Московский порт дирижаблей. Вместе с ним в Мурманск отправили лучшего стартовика, ветерана-дирижаблестроевца Алексея Байбакова, нескольких инженеров и техников Эскадры дирижаблей. Вечером 4 февраля бригада поездом выехала в Мурманск через Ленинград. Следом Куц отправил «полвагона различных запасных частей, приборов, масла и др. предметов» для заправки и обслуживания дирижабля. А затем между Москвой, Ленинградом и Мурманском развернулась настоящая авиационная эстафета.

На ночном заседании в Москве комиссия сочла, что на поезде Ободзинский и его люди прибудут к месту назначения слишком поздно. Регулярных авиарейсов в Мурманск тогда ещё не было, и под утро 5 февраля начальнику ВВС РККА Александру Локтионову дали указание приготовить в Ленинграде военный самолёт. В 10:25 работники НКВД встретили бригаду Ободзинского на Московском вокзале и отвезли на Пушкинский аэродром, откуда в 15:08 на самолёте ТБ-3, приписанном к 1-й тяжёлой бомбардировочной авиабригаде, она отправилась в Заполярье.

Полёт складывался непросто. В 16:57 самолёт прошёл Петрозаводск и уже приближался к посёлку Медвежья Гора[211], когда испортилась погода. Пришлось вернуться и сесть в Петрозаводске. Это случилось в 20:00, когда с Долгопрудной уже вылетел дирижабль. Ситуация сложилась критическая: «СССР-В6» шёл по маршруту и примерно через сутки должен был подойти к кильдинской площадке, а специалисты по его приёму в полном составе застряли на полпути.

Кстати, единственная утечка в прессу, связанная с перелётом «СССР-В6», относится именно к этому эпизоду. Несмотря на строжайшую секретность, 6 февраля мурманская «Полярная правда» сообщила: самолёт с командирами стартовой команды из-за сплошного снегопада не попал из Ленинграда в Мурманск и сел в Петрозаводске; второй самолёт со стартовой командой вылетит из Ленинграда в Мурманск сегодня [65]. Из заметки решительно непонятно, что это за команда и зачем она летела в Мурманск, но сам факт не мог не насторожить: информацией о движении бомбардировщика и гражданского самолёта, выполняющих ответственную задачу, мог владеть только кто-то очень близкий к комиссии Микояна. Кто был этим информатором мурманских газетчиков, осталось тайной.

Из Москвы получили категорическое указание: назавтра стартовать на Мурманск во что бы то ни стало. К счастью, с утра в Петрозаводске уже не было снегопада, дул лёгкий юго-западный ветер. Командир поднял машину с полосы в 7:55, и к 12:30 бригада Ободзинского оказалась на Кильдинском озере, где с ходу взялась за дело.

Газгольдеров, уже прибывших на аэродром с газовым поездом, могло не хватить. Поэтому 5 февраля в 10:50 из Москвы в Ленинград выслали на аэрофлотовском самолёте ПС-89 под командованием пилота Столярова ещё пять газгольдеров, которые предстояло загрузить в ТБ-3 с группой Ободзинского. Самолёт в 14:00 приземлился на том же Пушкинском аэродроме, где готовился к вылету ТБ-3. Но из-за ошибки, допущенной где-то в бюрократической цепочке, Столярову вручили письменный приказ доставить оборудование прямо в Мурманск, поэтому перегружать его он не стал, готовился к продолжению рейса, и Ободзинский улетел.

Тогда же выяснилось, что Куц об отправленном им «полвагоне» комиссии не сообщил, а потому ехавшее там оборудование, включая два дополнительных газовых коллектора, тоже не попало в самолёт с Ободзинским и осталось в Ленинграде. Пришлось отправлять его уже утром 6 февраля, выделив для этого ещё один военный бомбардировщик ТБ-3. Вылетев в 9:53, он в 11:50 прошёл над Петрозаводском, где встретился с дирижаблем.

Вечером 5 февраля конструктор завода № 207 Герц Харабковский выехал поездом из Москвы в Ленинград. Находившийся там пилот Столяров на ПС-89 с газгольдерами получил приказание дождаться его и вместе с оборудованием доставить в Мурманск.

Утром Харабковского встретили на вокзале чекисты и отвезли на Пушкинский аэродром, откуда он в 11:20 вылетел со Столяровым, на чём и закончилась воздушная эстафета.

Трудно сказать, с какой целью понадобилось командировать ещё одного инженера на Кильдинское озеро, где уже находились Ободзинский и Байбаков с их группой. Не исключено, что лишь ради того, чтобы газгольдеры в его сопровождении не застряли ещё где-нибудь.