Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - [103]

Таким образом, ХОРЬКОВЫМ, ШИРОКИМ и КУЦЕМ велась линия на срыв правительственного задания по вылету дирижабля, и вылет дирижабля был осуществлён только благодаря непосредственному вмешательству самой правительственной комиссии и работников НКВД, которые подготовили вылет [37, с. 60].

Ничего более серьёзного предъявить подозреваемым не смогли. Да и это было, скорее, проявлением излишнего служебного рвения исполнителей. Следствие не нуждалось в том, чтобы удлинять список «преступлений» Хорькова, Широкого и Куца, их и так придумали предостаточно. Всех троих арестовали вне связи с гибелью «СССР-В6»: Куца – ещё 5 февраля, в день вылета дирижабля, Хорькова – на следующий день, когда о катастрофе ещё не было известно, Широкого – 9 февраля, когда чекистам уже стало ясно, что речь о злом умысле не идёт.

По сведениям архива ФСБ России, «уголовные дела в отношении Хорькова Сергея Гавриловича и Куца Виктора Фёдоровича не содержат сведений о расследовании катастрофы дирижабля «СССР В-6»[243]. Надо думать, в деле Широкого таких данных тоже нет. Всем троим вполне хватило основного обвинения: вредительство в составе антисоветской контрреволюционной организации.

Воздухоплавателей, дирижаблестроителей, авиаторов, арестованных как будто «по следам» заполярной трагедии, объединяла не причастность к подготовке и выполнению полёта «СССР-В6»: они стали жертвами известного «дела Ткачёва», по которому в 1937–1938 годах вместе с начальником Аэрофлота арестовали и осудили не меньше двух десятков руководящих работников гражданской авиации [73, с. 45–56; 37, с. 412–415]. Участь этих людей, якобы участвовавших в разветвлённом военно-фашистском заговоре, была предрешена независимо от того, что произошло с дирижаблем.

Ни в открытых, ни в бывших секретных материалах автору не удалось найти сведений, позволяющих предположить существование диверсантов, которые действительно совершили нечто, прямо приведшее к гибели дирижабля. Трудно представить, что органы выявили этих злоумышленников и наказали без всякой огласки, в то время как гораздо менее опасные преступления, действительные и мнимые, удостаивались тогда громких показательных процессов. Куда логичнее считать, что диверсантов не было.

Время и место катастрофы

Члены правительственной комиссии, осмотрев 8 февраля место катастрофы, обнаружили среди обломков корабельные часы, остановившиеся в 19:45. Эти показания комиссия и приняла за время катастрофы. Почекин считал, что столкновение произошло в 19:30–19:40, Устинович говорил о 19:30. Видимо, правильно считать временем катастрофы показания часов – 19:45.

Место – восточный склон горы Нéбло[244], в 24 километрах от Кандалакши и 31 километре от станции Княжей. В разное время рассказчики с хорошо развитым воображением описывали злополучную гору так:

Гора молниеносно навалилась на них, чёрная, косматая, неотвратимая… [6, с. 221]

…Не учли, что на Кольском полуострове горы выше 1000 метров. В районе города Кандалакша дирижабль при полном отсутствии видимости врезался в гору и потерпел катастрофу [52, с. 28].

Близ Кандалакши корабль «В-6» разбился о горную скалу… [15, с. 23]

Журналисты, не удосужившиеся хотя бы заглянуть в карту, писали и о том, что Небло – будто бы «единственная гора на побережье». Воображение рисует скалистый утёс высотой под километр, одиноко торчащий посреди заполярной равнины, который внезапно вырос на пути дирижабля. Между тем Небло – это невысокая сопка с довольно мягкими, округлыми очертаниями, её вершина лежит в 440 метрах от уровня моря. По описанию геологов, которые в 1950-х годах вели в этом районе разведку,

вершина г. Небло выражена чётко в виде «сахарной головы». Крутизна склонов восточного и южного достигает 30–50°. <…> Нижняя часть южного склона сильно заболочена. Северный и западный склоны г. Небло пологие. Западный склон сильно заболочен. [33, с. 33–34].

Ничего необычного в самой горé нет. Необычно другое, и это легко увидеть на карте района. Если считать, что дирижабль двигался к Кандалакше от станции Княжей, где его полёт был в последний раз достоверно зафиксирован с земли, то место катастрофы отстоит примерно на 12–16 километров к западу от линии, соединяющей эти два пункта.

Курс в неизвестность

Частые и значительные изменения курса перед катастрофой, неуверенность Мячкова в том, видел он Кандалакшу или какой-то другой населённый пункт, – не что иное, как потеря ориентировки. Именно из-за неё дирижабль оказался в таком месте, куда вообще не должен был попасть при нормальном ходе событий.

Как долго продолжался полёт в таком состоянии? Принято считать: раз в 18:56 корабль проходил над станцией Жемчужной, значит, в тот момент он ещё ориентировался по железной дороге, а заблудился позже. Однако весьма сомнительно, что прохождение над Жемчужной, считающееся достоверным фактом, имело место в действительности, и вот почему.

Пролёт «СССР-В6» над всеми известными пунктами маршрута подтверждался его собственными радиограммами или донесениями с земли, которые хранятся в материалах комиссии. Из сообщения ТАСС складывается впечатление, будто информация о Жемчужной исходила от самого Гудованцева, однако на самом деле таких сведений нет ни в одной радиограмме, принятой от «СССР-В6». Нет их ни среди докладов наблюдателей, ни в показаниях выживших членов экипажа. Кто и каким образом «зафиксировал» полёт дирижабля у Жемчужной, неизвестно – упоминание о ней появляется сразу в заключительном акте комиссии, без единого документального доказательства, что дирижабль действительно видели или хотя бы слышали в этом месте. Станция возникла буквально из ниоткуда.