Девяностые годы - [192]

Тим гордился своей гостиницей: ее первоклассными винами, первоклассными ваннами и не менее первоклассными официантками. Контральто Клары и медные волосы Джесси Грей превозносились от Лейк-Вью до самого Маунт-Хоуп. Но Динни Квину было не по душе, что имя вдовы Олфа Брайрли попадет в список ресторанных аттракционов или будет слишком часто упоминаться вместе с именем Тима Мак-Суини. Он знал, какие пойдут сплетни, когда миссис Брайрли сядет в ресторане за пианино. Но что Лора может выйти замуж за Тима Мак-Суини, это ему и в голову не приходило.

Глава LXVIII

Хэннан когда-то тоже видел немало веселых ночей и шумных пирушек, хотя они, разумеется, никак не шли в сравнение с теми попойками, которые устраивал какой-нибудь удачливый старатель в бурные дни кулгардийского процветания. Динни помнил, как Большой Мак и его товарищ продали свои участок за двадцать тысяч фунтов стерлингов, промчались по городу на шестерке лошадей, взяли приступом трактир Эллиота, раздобыли откуда-то духовой оркестр и поили всех шампанским до утра.

Динни был и на той знаменитой пирушке, которую закатили лондондеррийские ребята, когда продали Золотую Скважину, и помнил, как Фло Робинс, самую популярную в то время официантку, выкупали в шампанском! Но чтобы нашлись такие олухи, которые — пусть даже очумев от виски — стали бы прикуривать сигару или разжигать трубку пятифунтовой бумажкой, это уж враки, говорил Динни. Может, какой-нибудь шут гороховый и выкинул такую штуку, чтобы похвалиться своими деньгами, но Динни этого видеть не приходилось.

Старик Мэт Лаверс, работавший теперь дворником в гостинице «Восходящее солнце», хвастал, что он мыл ноги шампанским, когда ему однажды посчастливилось напасть на хорошую жилу. Мэт женился на официантке и перевел на нее все деньги, а она сбежала с каким-то молоденьким англичанином. Да, да, женское коварство — вот что доконало его, а виски здесь ни при чем, божился Мэт. После исчезновения жены Мэт пил беспробудно, и Динни говорил, что это сведет его в могилу.

В Курналпи или в Кэноуне тоже бывали случаи, когда какой-нибудь золотоискатель, одурев от удачи и попоек, принимался стрелять из пистолета по бутылкам на полках за стойкой, отбивая горлышки. Но в Хэннане пирушки уже давно не сопровождались таким буйным разгулом в стиле «плевал я на то, сколько это стоит». Дни, когда старатель получал огромные деньги за богатое месторождение, навеки, казалось, отошли в прошлое. Быстрое истощение залежей Лондондерри, Богатства Наций и Карбина заставило возможных покупателей проникнуться чрезвычайной осторожностью. А когда начался застой, к любому предложению о продаже участка стали относиться с недоверием.

Два-три рудника перешли из рук в руки, да несколько старателей, притащившихся с отдаленных участков, получили чистоганом за свое золото. Но общий застой в делах заставлял отказываться от прежних безумств; старатели предпочитали теперь вкладывать свои денежки в какое-нибудь солидное предприятие вроде трактира или плодородного участка земли, вместо того чтобы пропивать их с товарищами за одну ночь на веселый старый лад.

Но когда Билл Король и Кварц-Обманка явились в Калгурли из Мульгабби, где они продали свой участок английскому синдикату за шесть тысяч фунтов стерлингов, все заговорили о том, что Билл собирается закатить попойку у Мак-Суини. Едва слух об этом распространился по городу, все повалили в трактир.

Собрались почти все старожилы прииска: Динни и Сэм Маллет, Тупая Кирка и Большой Джим, Клери Мак-Клерен и Янки Ботерол, Тэсси Риган и… словом, целая толпа.

Билл Король был широко известен тем, что устраивал попойки всякий раз, как только ему представлялась такая возможность. Он приехал на прииски в 1893 году и был сначала погонщиком, потом напал на хорошую залежь в Кукини и полновластно распоряжался там, сунув за пояс револьвер и сворачивая на сторону скулы каждому, кто пытался усомниться в его правомочиях. Билл требовал, чтобы его называли «Королем Кукини» и держал лагерь в порядке, подобно тому как Миллз из Курналпи делал это на своей стоянке.

Джек Миллз завоевал уважение всех золотоискателей в Курналпи. Этот человек чист, как стеклышко, говорили про него, вот уж на кого можно положиться, что он по справедливости рассудит любой спор — будь то из-за карт или из-за участка. Но Билл Король был парень бешеный и задиристый. И слишком кичился своей меткостью: не раз, желая показать какому-нибудь надоедливому пришельцу, кто тут хозяин, он пускал в него пулю с таким расчетом, чтобы она пролетела у того возле самого уха.

В конце концов он попал в скверную историю, когда в Кукини, во время потасовки, разгоревшейся при игре в ту-ап, пуля рикошетом угодила в одного парня и убила его наповал. Ребята поймали шулера, который, пользуясь сумерками, играл монетой о двух решках, и начали его тузить, а Билл решил, по-видимому, вмешаться и навести порядок. Впрочем, когда Билла арестовали по обвинению в убийстве, против него не нашлось ни одного свидетеля.

На выручку Биллу пришел Кварц-Обманка: он взялся вести дело и доказал, что в тот вечер, когда произошло убийство, Билл находился за несколько миль от лагеря. Билл в самом деле уходил в разведку с двумя старателями, которые клялись, что они забрели глубоко в заросли и вернулись на стоянку только к утру. Не нашлось ни одного человека, который захотел бы подтвердить, что пуля, уложившая на месте шулера, несколько дней подряд обиравшего лагерь, была пущена Биллом Королем. Билла оправдали, и он вернулся в Кукини с триумфом.