Девушки со странностями - [9]
Я даже есть перестала. Неужели то, к чему они так долго шли, наконец сбывалось?!
— Ну всё, теперь вы точно зазвездитесь! — сказала я, ужасно за них радуясь. — Кажется, нам срочно нужно найти шампанское…
2 апреля 2003 г.
With no loving in our souls
And no money in our coats.[18]
The Rolling Stones — Angie
Люка выгнали, и в нашей подпольной редакции объявился новый персонаж — сумасшедший фотограф-самоучка Луи. Обаятелен до умопомрачения! Его мечта — сделать фотосессию с полуголыми нимфетками в чулочках, измывающимися над большими мягкими игрушками. Торжество инфантильности и «невинной» похоти! «Ещё не девушка, но уже не девочка…» Ещё не гений, но уже извращенец… Даже моя развратная душонка в шоке!
Я отказала ему позировать («Сожалею, детка, но мне больше чем восемнадцать!»), зато успела принять его приглашение в кино. Я должна написать рецензию на какой-то очередной бездушный американский блокбастер и желательно разгромить его в пух и в прах. Вообще-то Луи должен сопровождать меня только на интервью и репортажи, но… (цитирую) «надо же нам познакомиться поближе…»
3 апреля 2003 г.
Луи оказался ещё и очень обходительным. Когда ему это надо…
Договорились встретиться на следующий день у Сорбонны в шесть часов вечера. Я пришла на пять минут раньше. Он опаздывал. Какая проза жизни! Это только в мелодрамах она опаздывает на полдня, а он сидит на жаре с незавядшими цветами и до дыр распростёртыми объятьями.
В конце концов, где его дьявол носит?
Сижу на скамейке, читаю. Вдруг чувствую, как на глаза ложатся чьи-то тёплые ладони — он! От неожиданности роняю томик Чехова.
— Привет, милая! Ничего, что я опоздал?
Мы уже «милые»? Не отвечаю. Он целует меня в щёку и поднимает книгу. А где цветы?
— Чехов в оригинале? Ты знаешь русский?
— Да, но сначала прочитываю книгу по-французски, а потом по-русски. У меня мама русская.
Кажется, он удивился. А чего тут удивительного? Пол-Парижа наводнено русскими эмигрантами. Маму ля шутит, что русские скоро станут как евреи — везде свои и понемногу…
Мы отправились гулять. Просто разговаривали, за два часа обошли весь Латинский квартал. А потом устроились на террасе кафе на Буль-Миш, рядом с джаз-клубом. Луи вроде бы рассказывал о себе, но так ничего толком и не сказал. Замечательное качество, встречающееся у людей, которым есть что скрывать. Интересно, у него только язык хорошо подвешен или ещё что пониже?.. Луи явно пытался меня «заговорить», очаровать, но я, наученная горькими опытами ранней юности, не люблю терять голову — и потому не особенно-то ему поддавалась. Он мил, забавен, не лишён ума, с ним интересно. Но не более.
Дневник Сержа
3 апреля
Латинский квартал — место для меня однозначно малоинтересное. У местных девок задницы либо слишком толстые, либо слишком плоские. Не мой размер. Тоска…
Да ещё в районе улицы Сен-Жак видел Ледуайен с каким-то ублюдочным выродком. Меня они не заметили. Адски хотелось подойти и дать ему по шее. Но не подошёл. Не потому, что струхнул. Просто понимаю, что пока не имею на неё никаких прав, да и не хочу совершать лишних глупостей. Хватит с меня разбитого носа на Рождество.
Дневник Ирэн
8 апреля 2003 г.
Только что узнала СУПЕРНОВОСТЬ!!! В Европу приезжают Type O Negative!
Ой! А если мне удастся взять интервью у самого Питера Стила? В последнее время привыкаю общаться только со звёздами…
Надо срочно обрадовать Кристину!
Кристина — это ещё одна моя подруга. Та самая, что стучала в Strange Girls на ударных. Ей двадцать один год, и из всех нас она — самая необычная. Она уже самостоятельная, работающая и отдельно проживающая девушка, а главное — она уже мать!
В шестнадцать лет Кристина потеряла родителей, и всё их состояние досталось ей. Она тут же бросила школу и, прикрываясь своим горем, ушла в отрыв. Весь следующий год Кристина посвятила трипу — в буквальном и переносном смысле. Она исколесила всю Европу, перепробовав всевозможные колёса и траву. «Внезапная» беременность вынудила Крис взяться за ум, обосноваться в Париже и пойти учиться.
В семнадцать лет Кристина родила на удивление здорового малыша. Отец ребёнка… неизвестен. Кто он и где, не знаю даже я. Но подозреваю, что Николя — если не от плоти, то точно от духа Питера Стила… И четырёхлетний мальчик, наверное, тоже так думает. Вся комната Кристины обклеена постерами Пита. Крис просто умирает по Type O Negative!
9 апреля 2003 г.
Сегодня я заходила к ней, чтобы сообщить вышеозначенную новость. Потому как дозвониться до Крис антиреально! У неё либо занято, либо отключено за неуплату, а мобильные свои она всё время теряет, или сыночек их разбирает.
И вот… маленькая квартирка на Бельвиль, которую Крис снимает в доме с вечно сломанным домофоном. Чтобы быть услышанной, мне пришлось звонить раз десять. И этому явно препятствовал надрывавшийся за дверью Курт Кобейн. Через пару минут мне соизволили-таки открыть. На пороге стояла усталая черноволосая красавица в старых джинсах и полинялой рубашке.
— Hello, how low?[19] — говорю я.
— Ой, привет, Ирэн. Я не слышала звонка…
— Ещё бы! Сквозь такой-то грохот!
— Ну входи.
— Ну спасибо.
Навстречу мне выбежал маленький ангел. Улыбнулся и полез производить ревизию моего пакета на предмет чего-нибудь вкусного. Зайка!
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.