Девушки со странностями - [8]

Папа был явно ошеломлён.

— Н-нет…

— Ты ей не отец. То есть она не воспринимает тебя как отца. Сейчас, когда Валери умерла, она чувствует, что именно она — женское начало в доме. И ты — её подсознательный… сексуальный объект! — страшным шёпотом сообщила бабуля.

— Так уж и сексуальный? — испугался папа.

— Ещё какой! Hу это как у царя Эдипа было, понимаешь?

— Не знаю я никакого царя Эдипа. Это фильм такой или что?

Я слышала, как бабушка хотела сказать что-то ещё, но папа с лёгкостью убил в ней весь энтузиазм. Вместо ответа она тяжко вздохнула и пробормотала:

— Ладно, Робер… Иди спать.

Я отпрянула от двери и быстро скрылась в своей комнате.

М-да… Сколько интересного можно узнать о себе, подслушивая чужие разговоры! Вот уж не думала, что причина наших с папой разногласий — это мой Эдипов комплекс…

27 марта ‘03

Ездила сегодня в «конюшню», то есть в наш конноспортивный клуб. Привезла с собой полный рюкзак моркови и яблок. По правде говоря, это единственное место в мире, где я чувствую себя комфортно. Там всё напоминает о моём беззаботном детстве. Всё-таки на свете нет ничего роднее для меня, чем лошади. Я до сих пор с тоской вспоминаю, как днями напролёт скакала на Леоне или на Талейране (часто без седла), — этих ощущений мне никогда не забыть…

Из-за учёбы я не могу бывать в конюшне каждый день, как раньше. Раз в две недели — это так ничтожно мало. Я чувствую себя как рыба на песке. В городе мне не хватает воздуха. Поначалу мне было даже странно ходить пешком, не ощущая под собой сильную спину лошади. Сейчас привыкла, но всё равно ужасно скучаю…

Эта зависимость действительно существует — тот, кто однажды привязался к лошадям, никогда потом не сможет жить без них, как прежде.

Дневник Сержа

27 марта

Люка перебрал, проспал, не сделал какой-то важный фоторепортаж и вообще не явился в редакцию. Так что с работы его выгнали. Теперь некому докладывать мне, с кем и зачем была Ледуайен. А виноват в этом я — я же его напоил.

Вернувшись после работы в общагу, я пошёл на кухню и наткнулся на Урсулу. Она пекла печенье и напевала песню Паскаля Обиспо «Sous le soleil»[17].

Урсула — прелесть и единственная женщина в мире, которая вызывает у меня не только междуножный зуд, но и большое уважение. Её я могу воспринимать и как девушку, и как человека — доброго и понимающего. Мы немного поболтали (она даже обещала угостить меня печеньем), и я спросил:

— Ну а как у тебя на этом… на любовном фронте?

— Всегда кто-то есть, но не всегда тот, кто нужен, — с грустью ответила Урсула и стрельнула у меня сигаретку.

— А кто тебе нужен?

— Кто-то.

— Я его знаю?

Она улыбнулась, и, глядя на неё, я тоже не удержался от улыбки.

— Тебе конкретное имя назвать?

— Ну если можно…

Она, смеясь, взяла меня за ремень и притянула к себе.

— А если я скажу, что это ты?

О-па-а! Щас главное — не упустить момент!

— Я скажу, что я весь в твоём распоряжении. И если хочешь, ты всегда можешь позвать меня к себе и воспользоваться моей беспомощностью…

Урсула отпустила меня и села за стол.

— Ты мне только постель предложить можешь?

Я пожал плечами.

— А что ещё я могу тебе предложить?

— Себя.

— Так я себя и предлагаю — причём лучшие свои части… 

Она снова засмеялась.

— Ну ты ведь не резиновый, с тобой не только спать можно.

— В смысле?

— В смысле, можно и поговорить.

— А-а, ты об этом… — разочарованно вздохнул я.

Урсула открыла духовку.

— Знаешь, что, Серж? — сказала она в чёрную мглу. — Шёл бы ты… дальше. Не буду я тебя угощать!

Я улыбнулся, поцеловал её в голое плечо и ушёл.

Дневник Ирэн

29 марта 2003 г.

Сегодня Strange Girls заехали ко мне поделиться своими успехами!

Мамуля тут же принялась выставлять на стол всякие вкусности, от которых у моих друзей мгновенно потекли слюнки. Рено сказал, что больше нигде не видел такого фанатичного гостеприимства. Это потому что моя мама русская. У них это называется хлебосольство, у нас — чудачество. Мамуле нравится удивлять таким образом французов, случайно или по делу перешагнувших порог нашего дома. Ей доставляет невообразимое удовольствие сопротивляться традициям страны, в которой она живёт уже двадцать лет.

Мамуля бережёт свои русские привычки и не позволяет себе слишком офранцуживаться. Когда она получала французское гражданство, ей предложили либо оставить своё русское имя, либо изменить его на французский лад. Мамуля выбрала первое, ведь даже папуля, за которым она уже тогда была замужем, никогда не звал её Элен. Только Елена, правда, с ударением на последний слог.

Мы с Жаклин помогли ей накрыть, а потом сели за стол. Но мамуля и тут не успокоилась. К изумлению ребят, она принялась лично наполнять их тарелки. А Марку, к которому она относится с непостижимо-незаслуженным обожанием, мама положила даже вдвое больше, чем остальным.

Когда она ушла, Жаклин загадочно переглянулась с ребятами, и они стали наперебой рассказывать мне свои новости… Отныне ими занимается солидный менеджер — некий Бернар Перуэн (он заметил их ещё тогда в «Пристани»!). Его стараниями Strange Girls подписали контракт на два альбома с французским дистрибьютором «Sony Music Entertainment», и Перуэн уже нашёл им продюсера для записи первого диска!