Девушка выбирает судьбу - [148]

Для утешения друга Шалаубай начал философствовать в том смысле, что у женщин волос долог, а ум короток, что Гульзира всю жизнь будет раскаиваться за этот свой поступок…

— Перестань, надоело! Катись на свою квартиру. Я пошутил, а ты, подлец, начал заводить меня. — Танаубай, весь бледный и дрожащий, решил сорвать зло на Шалаубае, но тот ловко, как рыба, выскользнул на улицу.

До квартиры он решил пройтись пешком — полезно для пищеварения. В дороге он пел, хохотал, громко разговаривал сам с собой. «Ну, что, дорогой Танаубай, получил? Мало тебе еще досталось. Ты думаешь, если околачиваешься в городе, то тебе все нипочем? Будешь теперь знать!»

Когда он вошел в комнату, Сейдахмет уже лежал в постели.

— Не спишь?

— Ну, не сплю. А тебе чего?

— Ох, что там было! Ты видел только начало. Потом ворвалась дежурная и чуть не съела нас с потрохами. Подумать только, что из-за этой глупой девчонки столько денег потеряли!

— Деньги — ерунда. Хуже, что Танаубай потерял человеческую порядочность! — и Сейдахмет повернулся лицом к стене.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

перевод Н. Ровенского

При первой же встрече Черное море завораживает своей библейской красотой, гордой бесконечностью и торжественностью. Здесь все необыкновенно: и вечно бегущие волны, и прохладный влажный воздух, и золотой свет утреннего солнца на хребтах прибрежных гор.

Курортный домик, похожий на белую чайку, стоял на крутом берегу в окружении буйной зелени. Прямо от порога домика к берегу спускалась широкая лестница из бурого камня.

Рано утром, перекинув через правую руку китель, по лестнице быстро сбегал рослый, чуть располневший мужчина. Легкий ветерок ласково трепал рукава его белой тенниски. Ничто не нарушало мягкой утренней тишины, слабый ветер бесшумно уносил светло-серый туман.

Касым с удовольствием потянулся и сунул левую руку в карман брюк. На лице его появилось недоумение, он направился было к домику, потом остановился и начал обшаривать карманы кителя. Наконец в руках его появилась трубка, напоминающая голову Мефистофеля. Касым набил трубку табаком, старательно разжег ее и несколько раз сильно затянулся, не отрывая пристального взгляда от горного ущелья. Он вспомнил, что там много чистых веселых родников, окруженных молоденькими березками, а на красно-серых камнях густо растет неприхотливый орешник.

Словно бы и не изменилось ущелье за это время, хотя прошел двадцать один год! Только березки, которые тогда напоминали девочек-подростков, теперь стали похожи на зрелых женщин, не потерявших стройности и привлекательности, да беспорядочно разбросанные камни глубже осели в землю и почернели. Все другое осталось по-прежнему: и буйная растительность, и разноликие цветы, и чистый говор родников.

Касым подошел к огромному бело-серому камню и долго, не мигая, смотрел на него, вспоминая, как все начиналось.

И тогда стояло такое же колдовское лето. Касым Байбосынов — выпускник зооветтехникума — приезжал сюда с группой студентов на экскурсию.

Возле этого камня прощался он с Каншаим: она уезжала в Актюбинск. Перед возвращением в свои степные края им захотелось еще раз полюбоваться красотой моря.

Каншаим позволила Касыму несколько дольше задержать свою руку и долгим взглядом посмотрела ему в лицо, будто хотела запомнить его навсегда. Память сохранила даже незначительные подробности, как будто все это происходило вчера. Группа Каншаим уехала на следующее утро. Касым еще несколько раз приходил к этому камню и дотемна просиживал здесь над книгой.

Потом случилось необыкновенное. Зоотехник Байбосынов был направлен в тот же отдаленный казахский район, что и выпускница педучилища Каншаим.

Здесь они стали встречаться чуть ли не каждый день. Поводы были разные — узнать о здоровье, попросить новую книгу, вслух почитать вместе. В маленькой комнатке Каншаим стояли две этажерки, забитые произведениями художественной литературы. Раньше он не любил книги, особенно толстые, а теперь не мог ни одного дня провести, чтобы не почитать вместе с Каншаим. Ее тихий голос завораживал джигита, а звонкий смех согревал, как весеннее солнце. Перед тем, как сесть за книгу, он обязательно приносил ей воды из колодца, колол дрова. Дотошные и завистливые аульные джигиты скоро обо всем узнали и сочинили злую анонимку под названием «Раб Каншаим». Но Касыма она не тронула. Теплый дружеский взгляд Каншаим, ее черные пугливо-доверчивые глаза заставляли забывать обо всех обидах, нанесенных завистниками.

Однажды Касыму довелось побывать на школьном комсомольском собрании. Комсомольцы решили поговорить о том, что такое товарищество, дружба и любовь. Настроение у джигита было приподнятое и чуть озорное. Ему не терпелось услышать, как Каншаим, объявляя повестку дня, произнесет слово «любовь», какое при этом у нее будет выражение лица. Может быть, ему почудилось, а может, так оно и было на самом деле, но Касым отчетливо помнит, что лицо девушки вспыхнуло, как маков цвет. В этот момент ему стало жарко, сердце гулко застучало. Он смущенно отвернулся. А когда через некоторое время взглянул, девушка уже успокоилась, только глаза, окаймленные длинными ресницами, светились каким-то новым блеском. И Касым, как завороженный, уже не мог оторваться от этих черных глаз. Она, конечно, не догадалась об этом, потому что он сидел в самом конце класса. Касым был весь в напряжении, его охватывало отчаяние, когда блеск в глазах девушки сменялся, как ему казалось, спокойной сдержанностью и отрешенностью.