Девушка с голубкой - [7]

Нет, не единственным… Рука Лили опустилась на молнию брюк Тристана, ладонь ощутила твердость эрекции под тканью. Он дернул головой, словно от боли. Сильные пальцы вцепились ей в плечи. Лили не могла сказать, пытается ли Тристан сохранить контроль или он его уже потерял.

Тристан потянул Лили к кровати. Сверкающие звезды, гораздо ярче, чем те, что каскадами осыпались с неба за окном, вспыхивали и гасли у нее в голове, пока мужчина ласкал ее шею и плечи. Расчетливая медлительность Тристана сводила Лили с ума. Пламя бежало по нервным окончаниям, прожигая дорожки к уже и так расплавленной от желания женской сущности. Бережно, словно распаковывая произведение искусства, Тристан приподнял шелковые бретельки на пальцах, прежде чем развести их в стороны. Платье соскользнуло на пол. Лили осталась перед ним нагой, если не считать крохотные шелковые трусики.

Ночь окутала девушку как прозрачная темно‑синяя вуаль, смягчив невозможно стройный силуэт, посеребрив корону из листьев на ее волосах. Сходство Лили с далеким и недоступным античным божеством усиливалось с каждой секундой. Сдерживая себя, Тристан изучал пальцами ее тело — от тонкой талии вверх к маленькой точеной груди.

— Селена… — промурлыкал он.

Глаза Лили наполнились обидой, но в этот момент ладони Тристана накрыли ее нежные груди, и у нее не достало воли отстраниться.

— Это не мое имя! — прошептала она. — Меня зовут Лили…

Тристан мягко рассмеялся. Необъяснимая неуверенность в себе показалась ему трогательной. Как будто кто‑то мог забыть ее имя…

— Я знаю. — Поцеловав бледную кожу под ключицей, его губы неторопливо двинулись вниз. — Сначала я принял тебя за золотую Деметру, богиню урожая. Но сейчас ты больше похожа на Селену, богиню луны.

Она закрыла глаза и спрятала застенчивую улыбку в его волосах:

— Расскажи мне о ней.

— Она полюбила смертного пастушка по имени Эндимион так сильно, что не могла вынести мысли о неизбежном расставании… — Тристан задержался над набухшим бутоном ее соска, лаская его дыханием, чувствуя, как его желание штурмует границы самоконтроля. — Селена попросила Зевса погрузить ее любимого в вечный сон, чтобы спасти его от старости и смерти. С тех пор каждую ночь она проводит рядом с ним. — Тристан выпрямился и посмотрел на Лили.

В глубине ее глаз, затянутых дымкой вожделения, ему почудились смешливые огоньки. Девушка потянулась поцеловать его снова:

— Похоже, ты на короткой ноге со всеми важными богинями. Или у тебя обширные связи среди небожителей, или ученая степень по античной литературе.

Тристан опустил голову, чтобы она не видела его лица:

— У меня половина ученой степени по античной литературе. Мне пришлось бросить университет.

Голос звучал мягко, но Тристан все же не смог скрыть горечь. Он прижался ртом к коже Лили, вдохнул ее нежный аромат и прогнал от себя мысли о том, как могла — и должна была — сложиться его жизнь. Лили охнула, когда он обвел кончиком языка ореол ее соска, прежде чем забрать жесткий бутончик глубже в рот и ласкать, целовать его, приближая сладкое забытье.

Ее руки плотнее сплелись вокруг шеи Тристана, дыхание было манящей песней русалки. Знакомая комната расплывалась перед его глазами, кровь тяжело отстукивала в ушах первобытный ритм, в котором тонуло все, кроме прохладной сливочной свежести тела Лили. Разум Тристана, измученный тяжелыми мыслями, отключился, передав управление телу и инстинктам. Как только Лили расстегнула молнию его брюк, стянула их вместе с бельем, любовники упали на постель, не прерывая поцелуя, не отнимая друг от друга жадных ищущих рук.

Ужас и стресс последних дней растворились в водовороте физического желания, как будто в душе Тристана сработал какой‑то встроенный механизм самосохранения, наконец‑то избавивший его от необходимости думать, планировать, принимать решения, а главное — любой ценой сохранять контроль…

Словно почувствовав это, Лили толкнула его на подушки, устроилась сверху. Лунный свет выбелил ее безупречную кожу до призрачной полупрозрачности, которая подчеркивала переливчатое сияние темных от страсти глаз и яркость припухшего от поцелуев рта. Склонив голову над его мужским естеством, Лили разомкнула чувственные губы…

Мир окончательно выскользнул из фокуса, даже резкое стрекотание залпов фейерверка теперь звучало приглушенно, как через вату. Все существо Тристана сосредоточилось в ощущениях нежного рта на его горящей набухшей плоти и щекотной ласки волос, окутывающих его бедра. Глядя вниз, он видел бледный изгиб спины Лили, и ее лопатки казались его лихорадочному взору сложенными крыльями ангела.

Тристан чудом держался на грани экстаза, пока он не мог позволить себе отпустить тормоза и в одиночку полететь сквозь тайную тьму к вершинам наслаждения. Он сел и приподнял голову Лили, пропустив ее волосы сквозь пальцы.

— Моя очередь.

Встретившись с ним взглядом в синем полумраке, Лили моментально ощутила, как ее захлестывает волна скользкого, влажного жара. Лицо мужчины было бесстрастным, напряженным, но в глазах сверкало и плавилось желание. Без звука она позволила ему посадить ее перед собой, лицом к лицу, на пропитанной лунным светом постели. Рука Тристана покоилась на волосах девушки, сильные пальцы массировали затылок, рассылая электрические импульсы по всему телу.