Девушка с ароматом жасмина - [27]

Мама замолчала и посмотрела на меня.

— Почему ты никогда мне обо всем этом не рассказывала?

— Я не хотела, чтобы ты вспоминал о своем отце и думал что он алкоголик. Он и так бросил тебя, мне не хотелось добавлять еще и это.

Я молчал в размышлениях.

— Что ты думаешь обо всем этом, сынок?

— Еще год назад я сказал бы, что он слабак и трус, и алкоголизм его не оправдывает. Еще год назад я бы вообще не полетел с тобой. У Полины, в чьем самолете мы летим, в Москве и Рио-де-Жанейро есть несколько социальных клиник для алкоголиков и наркоманов. Раньше я считал, что эти люди просто не могут держать себя в руках, что у них нет силы воли, и им плевать на свои семьи. Но она объяснила мне, что алкоголизм это болезнь, ужасная зависимость, о том, как она влияет на человека, на его поступки и действия. Я не хотел в это верить, но потом мы с ней поехали на открытие клиники в Леоне, помнишь, я тебе рассказывал? Там были наркологи, потому что многие из тех, кто попал в несчастные случаи, в тот момент были пьяными или под кайфом. Я разговаривал с одним наркологом, и он мне все популярно объяснил. И мое мнение относительно этого поменялось. Сейчас я по-другому смотрю на это. Тебе нужно было рассказать мне раньше.

— Благослови господь эту девочку! Давай, расскажи мне про нее, я уже поняла, что она тебе нравится.

— Не говори глупостей, мы с ней просто друзья. К тому же у меня есть семья. Как тебе не стыдно обо мне так думать? — уже с улыбкой добавил я.

— Знаешь, когда я первый раз забрала тебя и уехала к родителям, мне встретился один парень. Он приезжал в гости к тетке на летние каникулы, он учился в Оксфорде. Он мне очень понравился. И тогда я задалась этим вопросом морали, я была замужем, но брак мой трещал по швам. Могла ли я изменить Чарльзу? И это притом, что я знала, что он не раз изменял мне. Я поняла, что больше не люблю Чарльза так как раньше, иначе я бы не думала об измене. Он сам убил во мне все чувства к нему. Все чего мне хотелось, это просто быть счастливой. Я знаю, что у вас с Фионой не все гладко. Хоть ты и не говоришь мне об этом, я все равно это чувствую. У вас давно все начало разваливаться, еще до той истории Фионы с этим актеришкой.

— Ты знаешь об этом? О Фионе?

— Мы живем в двадцать первом веке! Может когда я родилась, компьютер еще не изобрели, но научиться им пользоваться мне ничего не мешало. Я видела видео, оба видео. Ты простил ее, потому что больше не любишь, иначе ты не смог бы жить с этим. Но я вижу, что ты весь цветешь, витаешь где-то, постоянно улыбаешься. Ты влюблен. Ты постоянно говоришь об этой Полине, из чего следует, что ты влюблен в нее. Я права?

— Мам, мы можем об этом не говорить?

— Я просто очень хочу, что бы ты был счастлив.

Мамины слова были такими искренними, в них было столько тепла и любви, что мне вдруг захотелось все ей рассказать.

— Ты уверена, что не будешь меня осуждать?

— За что? За счастье?

— Мам, я очень люблю тебя, — сказал я, целуя ей руку, — ты знаешь об этом?

— Я всегда это знаю, мой дорогой.

— Хорошо, тогда я расскажу. Первый раз я увидел ее в Праге…

Мы очень долго разговаривали. Точнее говорил в основном я. Когда я вырос, лет где-то в двадцать пять мы с мамой очень сблизились. Мы начали разговаривать на разные темы, для нас не было рамок. Сейчас я рассказывал ей о Полине все, все что чувствовал, а там было много страсти и желания. Я рассказал ей совершенно все. И мне стало так легко. Кто-то еще кроме Ирен теперь знал обо всем, и этим кем-то была моя мама, и она меня не осуждала. Она внимательно все слушала, она была рада за меня. Единственное, ее смущало то же что и Ирен.

— Сынок, нельзя так любить одного человека.

— Ирен сказала эту же фразу, слово в слово. Но и ей я сказал, что лучше так, чем как раньше. Я хочу жить, хочу дышать, хочу чувствовать. Это все стоит того, поверь мне.

— Марк, скажи, что у нее есть недостатки, а то я начну волноваться.

— Конечно есть, не переживай мама, я не кидаюсь в омут с головой и напрочь закрытыми глазами и ушами. Она не идеальна. Она очень эмоциональна и импульсивна, иногда не сдержана и нетерпелива. Она может взорваться за две минуты, и еще через пять минут снова улыбаться. Может быть я не вижу в этом какой-то проблемы потому что люблю ее, но для меня это не столько недостатки, сколько не совсем положительные ее черты. Хотя с другой стороны, ты всегда знаешь, что у нее на уме, она искренняя, и все говорит в лоб. Она не кинет тебе камень в спину. С ней не будет такого, что ты не знаешь, на что же она обиделась, и ходит три дня дуется и не разговаривает с тобой. Кстати это она научил меня видеть положительное в отрицательном. И в этом вся Полина. В этом контрасте вся ее прелесть. Она не дает тебе расслабиться. Она может быть очень жесткой, если дело касается ее деятельности, я несколько раз слышал, как она разговаривала по телефону по деловым вопросам. Она говорила по-русски, и поэтому я ничего не понимал, но можно было не сомневаться, что на том конце провода человеку не сладко. А обслуживающей компании, по вине которой разбился другой ее самолет, я даже немного посочувствовал. Ее лучше не злить. Но она не истеричка, не подумай, — с улыбкой добавил я, — она просто эмоциональная. К тому же всегда искренне извиняется, если вдруг скажет лишнего, но такое бывает редко. Ее все любят, в нее невозможно не влюбиться. Она очень добрая и чуткая, за всю мою жизнь она вторая женщина, от которой я получил столько любви и поддержки, столько искреннего сопереживания и желания помочь. Первая конечно ты.