Девушка с ароматом жасмина - [25]

— Зачем ты меня простил?

— Как зачем? А зачем мне на тебя злиться?

— Не знаю. А зачем люди вообще злятся друг на друга?

— Наверное, потому что их обида слишком велика. И этой обидой один человек наказывает другого.

— То есть если бы ты меня не простил, ты бы ходил и дулся, тем самым наказывая меня?

— Ну да.

— А сам ты при этом, что испытывал бы?

— Наверняка мне самому бы было неприятно все это. Я сейчас вспомнил рассказ тети Сони, о том как они поссорились с Гансом.

— То есть прощение нужно не только тому, кто тебя обидел?

— Наверно.

— Нет, не наверно, не надо просто соглашаться со мной. Кому плохо от обиды? — уже повысив голос, спросила Полина.

Чайник начинал закипать, и мне не хотелось обжечься его паром. Я понял, что халявы не будет, и придется думать самому. Но к чему она все это ведет? Ведь это все совершенно не связано с тем, о чем меня просила мама.

— Видимо самому человеку, который несет в себе обиду, — ответил я.

— Бинго! Человек, обидевший тебя, может забыть о том, что сделал уже через пять минут после поступка. А ты можешь еще неделями носить в себе эту обиду. Не прощая другого мы делаем хуже только себе. Наказывая другого своей обидной, ты наказываешь в первую очередь себя самого. Ты обижен на отца, потому и не хочешь ехать в Сидней. Признайся в этом, не мне, а самому себе.

— Я, конечно, не в восторге, от того, что его не было рядом на протяжении всей моей жизни, но я не могу сказать, что мне больно от этого, или, что я сильно обижен на него.

— Вернемся к началу. Тогда почему ты не хочешь ехать?

Полина ласково погладила меня по щеке и ушла.

Вот она всегда так делает! Поднимает муть из того, что уже давно осело и стало плотным слоем ила на дне, и уходит. А я остаюсь один в этой горькой мутной воде. Я ничего в ней не вижу. Мне хочется, что бы она взяла меня за руку и показала куда же мне нужно плыть. Но она меня постоянно бросает, потому что как только я касаюсь ее руки, я отдаюсь полностью в ее власть, и она делает за меня эту работу. Я просто закрываю глаза и, держась за ее руку, плыву туда, куда она меня ведет. Ей трудно бросать меня, я всегда видел это по ее глазам. Но так надо, иначе так я никогда ничему не научусь. Я протестую, но понимаю, что она права.

Ладно, время у меня есть, тем более объявили дополнительный перерыв. Хорошо, я попытаюсь ответить на этот вопрос, почему я не хочу ехать. Я взял лист бумаги и ручку. Полина всегда заставляла меня делать это, писать свои мысли, рисовать их, не важно, но как-то изображать на бумаге. Когда все уже написано, ты смотришь на этот лист, и все сразу становится ясно. Это как зеркало, я мог бы побриться и без него, за многие годы этот процесс был доведен до автоматизма, и я делал это не задумываясь. Я как-то брился на ощупь. Это Полина заставила меня бриться без зеркала, когда пыталась объяснить мне, зачем нужно расписывать свою проблему на бумаге. У нее всегда было практическое занятие к философским мыслям. Я трогал свое побритое лицо, и мне казалось, что все чисто, или я чувствовал кое-где щетину, и добривал. Это долго и неудобно. Гораздо проще смотреться в зеркало, тогда весь процесс займет не более пяти минут. Так и с мыслями. Это удивительно, предельно просто, и очень эффективно. Когда ты написал все, ты больше не путаешься в мыслях, они все перед тобой, и ты начинаешь видеть выход из положения.

Итак, начнем. Почему я не хочу ехать? Я не хочу расставаться с Полиной. Она поедет со мной. Я все равно не хочу ехать, почему? Я не хочу его видеть. Почему? Потому что он не заслужил этого. Не заслужил? Ну раз мне плевать на него, почему я думаю о его заслугах? Потому что я обижен на него. Полина права. Пауза. Я признался в этом. Что дальше?

Я сидел в прострации. В голове у меня не было ни одной мысли. Я почесал щеку, по которой Полина всекла мне своей хрупкой ладошкой. Прощение. Я должен простить его? Нет! Я хочу, что бы он умер с чувством вины! Они не сошлись с мамой, но никто не запрещал ему общаться со мной. Не важно, что мы жили в разных концах планеты, не обязательно было со мной видеться. Я подолгу не вижу своих детей, но они знают, что я люблю их, что они мои родные, что у них есть отец! Марго часто звонит мне и рассказывает о своих проблемах в школе. Странно, но не на все темы она может поговорить с Фионой, о чем-то ей проще поговорить со мной. Мои дети знают, что я существую. Что я их не брошу. Что мешало ему общаться со мной по телефону? Написать мне живое письмо, если он не мог позволить себе телефонные разговоры? Хотя бы раз в году поздравить меня, своего сына, с днем рождения? Спросить что у меня на сердце? О чем я мечтаю? Что у меня получается и не получается? Ведь это нормальное желание, знать все о своих детях. Я знаю это, потому что я сам отец. Когда Глен засыпает у меня на руках за просмотром мультика, я думаю о том каким он вырастет. Что ему будет больше нравиться, наука или искусство? У него была склонность к математике и точным наукам, а оба его родителя были творческими людьми. Как можно не интересоваться тем, кем может стать твой ребенок? Может он изобретет что-то колоссальное, а может и нет. В любом случае я буду гордиться своим сыном. Какие девочки будут ему нравиться? Рано или поздно он женится. Как можно пропустить свадьбу своего сына? Я не могу себе представить наиболее важных дел, чем свадьба моего ребенка! А он все пропустил! Ему не была интересна моя жизнь. Где он был, когда был так нужен мне? Отца мне заменил дедушка, и я бесконечно благодарен ему за это. Но мы с дедушкой были из разных поколений. Проблемы отцов и детей это мелочи по сравнению с проблемой дедов и внуков. Мой дед пережил войну, и она навсегда отпечаталась в его сердце. Он был консервативным, одним из тех, кто часто говорит «а вот в наше время…». Между нами было немало противостояния, но он был мужчиной, и помогал мне в тех вопросах, с которыми я не мог прийти к маме. У меня уже был отец в лице деда. Что теперь от меня хочет этот человек? Мама сказала, что он хочет извиниться. Но простить его это не так просто, как к примеру простить Полину, за то что она треснула меня. А челюсть до сих пор болит! Не обольщайтесь, видя милых, хрупких девушек, в них может скрываться недюжая сила! Так о чем это я? Об отце. Он не заслуживает моего прощения. Но Полина треснула меня не просто так, и не просто так с такой силой, она хотела, чтобы боль напоминала мне о сути вопроса. Зачем нужно прощение? За давностью лет я уже забыл о том, что таю обиду на этого человека, потому и не сразу понял, чего от меня хочет Полина. У меня появилась своя семья, карьера пошла вверх. Зачем мне было думать о детских обидах? Я просто забыл об этом. Забыл или задвинул очень глубоко в себя? Сейчас я все это вспомнил, и внутри меня стало так гадко, противно. Мне хотелось отогнать эти мерзкие чувства, но они были со мной, потому что были частью меня. Полина права, я сам наказываю себя своей обидой. Простить его я должен в первую очередь для себя самого. Осознав это, я вдруг почувствовал какое-то облегчение, как будто какая-то часть моей вселенской обиды растворилась.