Девушка из штата Калифорния - [47]

Уж и не знаю, каким ее словом назвать. Плохим – не поворачивается язык, ведь это учеба по моему личному желанию. Хорошим – не находится у меня для этого хороших слов. Моя специализация в будущей степени магистра (которую я получу через полтора-два года, если выдержу этот сумасшедший ритм) называется «Администрация образования». Звучит хорошо, внушительно, веет от этих двух слов высокой зарплатой и уважаемой должностью. Вот на это-то я и клюнула. Когда подавала документы, лелеяла мечты: «Как хорошо, как все славно, буду себе ходить учиться, книжечки читать, профессоров слушать, а через два года у меня уж и степень в кармане и зарплата высокая». Какая же я глупая была. Да за эти два года эта учеба из меня выпьет все соки, вымотает все силы, убьет все желания, а с зарплатой – это еще один интересный вопрос. Это обычная лотерея жизни. Какой билетик вытянешь. Где освободится вакансия, кто тебя порекомендует, как пройдешь собеседование и т. д. Учеба очень трудная. Не потому что надо много читать, а потому что надо много бегать в свое личное время и выполнять какие-то немыслимо-дурацкие административные работы, поручения. Причем сначала все это надо выдумать самому, потом это все надо выбегать, выстрадать, т.к. надо назначать встречи со всякими высокими администраторами, объяснять им, что ты учишься, где и что ты от них хочешь. Но этого мало. Надо еще все описать, записать и создать так называемые свидетельства твоей административной деятельности. А потом, после многочасовых мучений за компьютером, профессор просмотрит все эти выстраданные бумаги и одним росчерком пера отметит, что не совсем готово, что надо бы еще побегать, пособирать письма и подписи. Ой! Короче, влипла я жутко. Я ведь терпеть не могу бюрократию, а это именно то, что я, оказывается, себе выбрала.

В моей университетской группе – тридцать два человека. Все матерые американцы, учителя средних и начальных школ. Многие уже имеют степени магистра, есть даже один доктор наук. Но вот хотят такого магистра, который им сулит место директора школы. Им-то точно сулит, этим матерым волкам от образования. Они варятся в этом соку много лет. Они готовят такие презентации перед классом, что я думаю всегда: «Ведь это готовый профессиональный директор, куда им еще учиться два года?» Мне же не надо должность директора школы, мне надо что-то во взрослом образовании. А я там одна такая. Да притом русская, да с акцентом, да не матерая, не волчица, а овечка. У меня была мысль бросить. Но я решила не сдаваться без боя, а понаблюдать, как у меня пойдет в первом семестре. Теперь каникулы, через три недели начнется второй семестр. И я, как порядочная овечка, опять пойду на заклание, причем добровольно. Вместо того чтобы работать побольше часов и улучшить свое материальное положение, я трачу все свое свободное время, часто и все выходные, на эту учебу. Это не жизнь, а каторга, которую я себе устроила. Но теперь взять и бросить – жалко. Как тот чемодан, который тяжело нести и жалко бросить. Уж буду нести свой крест, куда деваться. На худой конец, хоть степень будет, и то хорошо. Уж об остальном я пока перестала мечтать. Кроме этой учебы, ведь у меня еще одна. Это обязательные классы для учителей. Вот я закончила первый уровень, теперь надо браться за второй. Эта учеба легкая, но тоже надо ехать тридцать пять миль, тоже много писанины. Вот она моя каторга – две работы, две учебы – денег нет. За обе учебы надо платить.

Когда я ездила свои шестьдесят миль два раза в неделю, я практически постоянно превышала скорость. Так как я вечно опаздываю. Не потому, что я неорганизованная, а потому, что надо не забыть сразу десять дел: тут копии для этого класса, там встреча с тем администратором, тут договоренность с этим. В результате я все успевала, но все в последний момент. Я слушала рассказы других о том, как их останавливали и штрафовали за скорость, но как-то не относила это к себе. Это продолжалось несколько месяцев. Причем на фривеях в свой дальний колледж, где поменьше машин, я разгонялась так, что за такую скорость уже не штрафуют – чуть ли не сажают. Но как-то Бог меня сохранил от знакомства с американскими «посиделками». А остановили меня недалеко от родного дома, когда я ехала в свой мексиканский класс утром на работу. Не успела я выскочить на хайвей, там скорость сорок пять миль, не успела я разогнаться до шестидесяти, как черная машина позади меня стала издавать какие-то странные звуки. Мое зеркало заднего вида было повернуто так, что я не видела, что это полицейская черная машина с фонарями «на голове». Я только подумала: «Ну что эта черная машина ко мне прилепилась?» Но когда я услышала звуки сирены и посмотрела получше в зеркало, то поняла, что «я приехала». Поняла, что теперь я опоздаю в класс не на обычных десять минут к своим безропотным мексиканкам, а неизвестно насколько. Я остановилась. Полицейский подошел к моей машине и сообщил мне радостное известие, что я превышала скорость. Я пыталась ему сказать, что это в первый и единственный раз, что я опаздываю на работу, где меня ждет класс двадцать человек. Но он и не слушал мой жалкий акцентированный лепет. Он проверил мои права (симпатичный был такой, рыжик фигуристый), страховку и дал мне ticket (дословно «билет», то есть бумажку, когда явиться и куда). Я взяла свой тикет и поинтересовалась: «Как в таких случаях, мне надо Вам спасибо говорить или как? Я не знаю, я в первый раз». Он улыбнулся, попрощался и отчалил. Я приехала на работу в смятении. Так как я человек совестливый, то я понимала, что обижаться мне грех, так как я нарушала много и долго, а попалась рядом с домом на пустяке. Ведь могло бы быть намного хуже. Если бы меня поймали на том дальнем фривее, то мне и в суд надо было бы ехать к черту на кулички. А тут все под боком, рядом.