Девушка из штата Калифорния - [42]

Правда, первый раз он мне показал дорогу. Второй раз меня вызвалась сопровождать свекровь. Как назло, попали с ней в пробку (как говорят американцы «We were stuck in the traffic») на фривее, пришлось съехать, слегка подзаблудились. Она всю дорогу ныла, а я старалась ей зубы заговорить и отвлечь от нытья. И я сказала себе: «Нет уж, хватит с меня всяких нытиков и нервных, поеду-ка я сама. Будь что будет». И поехала. Класс для учителей заканчивался в девять вечера. В полной темноте мне надо было брать почти незнакомый фривей. (Фривеи не освещаются никак. Светишь себе своими фарами.) Ехать домой. Да к тому же он очень противный, потому что узкий на довольно большом протяжении, всего две-три полосы. И вот меня, в моей маленькой машиночке вдруг как стали теснить огромные монстры, грузовые траки, с двух сторон. Это было неприятно, а точнее, страшно. Вот так, раз за разом, я ездила и становилась все смелее.

Один раз заехала ну совсем к черту на кулички, в международный аэропорт Лос-Анджелес. Я туда прилетала три года назад. Я знала, что он очень далеко, почти недосягаем, часа полтора, если не больше, гнать по фривеям. Но меня таки туда занесло. Мне рассказали направление, дали номера дорог, и я поехала. Целью моей поездки тогда было посетить одну конференцию, на которую заманивал по телевизионной ночной программе один миллионер и сулил всех присутствующих научить как можно очень быстро и легко разбогатеть. (Сказки для таких, как я.) Вот я и клюнула, доверчивая пташка. И понесло меня черт-те куда. Еду, а по сторонам только мелькают названия районов, которые мне строжайше не рекомендовалось посещать. Юго-восточный Лос-Анджелес. Печально знаменитый перестрелками, бандами. Ну, думаю себе, «Влип очкарик». Но продолжаю нестись вместе с потоком машин. Несусь и размышляю: «Средь бела дня, почему же это вдруг должны начать стрелять именно в мою машину? Так много всяких других машин кругом».

Потом показался аэропорт, и я вскоре доехала до искомого отеля. Никакого миллионера, так сладко певшего накануне по ТВ, там не было и в помине и в регистрации мне сказали, что не было в расписании такой конференции. Так что все это была какая-то липа. Я подозревала эту липу, но Майку не сказала, а решила все проверить сама. На обратном пути я вдруг обнаружила, что еду в противоположном направлении, вдруг впереди показались небоскребы центра ЛА. Ну, сестрица, куда же ты едешь, вместо дома, спросила я себя и съехала с фривея. В районе Сото. Как Майк потом сказал, тоже не очень-то хорошем. Спросив направление на бензозаправке, теперь уж я поехала домой. Даже не домой, а на вечернюю работу. Зато после этого дня у меня появилось очень приятное чувство, что теперь я могу ехать куда угодно и найти что угодно, имея направление (номера дорог). Тут я по-настоящему почувствовала, что я на машине. Наконец-то.

Теперь уже три месяца я лихо фривею всюду и везде, забыв все былые страхи и опасения. Когда становишься членом водительской братии, начинаешь понимать, что ведь движение-то тут очень упорядоченное, знаки очень легкие, водители вежливые. Без этих составных было бы невозможно движение в многомиллионном городе. Я думала, что мне понадобится полгода, чтобы перестать бояться водить, но вот у меня это произошло за два-три месяца. Даже сама не ожидала от себя такой прыти. С молодыми двадцатилетними все ясно. Когда ты молод, ничего не боишься, море тебе по колено. Но когда тебе под сорок, становишься осторожным и опасливым, все рассчитываешь и размериваешь, и я думала, никогда мне не избавиться от страха быть сбитой, попасть в аварию. Но это произошло автоматически.

* * *

Вызвали меня как-то в суд, переводить для русского подсудимого. Ах так, подумала я, мои соотечественники уже в подсудимых ходят в новой стране. И поехала. Все было интересно. Я еще никогда не переводила для суда. Ехать надо было далеко, шестьдесят две мили на северо-восток, в сторону Лас-Вегаса. В глухие степи. В точном переводе это «высокие пустыни». (Кстати, открытое море, океан, тоже в точном переводе «высокие моря»). Всю сознательную жизнь практически связана с английским языком и не перестаю удивляться в себе непропадающему интересу к нахождению новых слов и значений, сравнению с русским. Как это важно – любить свою специальность!

Поехать в этот суд мне хотелось еще по одной причине. В своих учительских классах я познакомилась с одним учителем-американцем, который когда-то преподавал в колледже именно в тех степях, и что самое примечательное, весь его класс состоял из русских! Я ведь три года в южной Калифорнии, но «мы такого не слыхали никогда (загудели заиграли провода)». Этот учитель дал мне координаты того колледжа, и я запросила там заявление на работу, отослала его и в момент вызова в этот суд как раз ждала результатов. Мне очень хотелось преподавать английский русским, своим, как говорится. Поэтому мой интерес к пустыням был очень неслабый. И тут, как раз на руку, этот суд. Дай-ка, я думаю, съезжу и проведаю, как там пустыни, тяжело ли ехать. Майк сказал, что ехать все время в гору и машина будет «уставать». Туда-то в гору, но ведь обратно-то с горы! Меня, неунывающего оптимиста, ничем не проймешь.