Девушка из штата Калифорния - [39]

Так что, образование мне очень нужно. Повыше и покачественнее. Чтобы оно мне сулило приличные должности. А пока быль моя довольна сурова. Чтобы провести двухчасовой урок со своим мексиканским классом, я еду три часа тремя автобусами! Я тут переписываюсь по компьютеру с подругой из Праги (мы с ней родом из Прибалтики). Она меня поздравила с получением первых постоянных часов и приободрила: «Ничего что часов мало, зато ты всегда можешь приходить на работу свеженькая и хорошо подготовленная». На что я ей тут же ответила, что особенную свежесть я приобретаю, находясь три часа в автобусах и на остановках между ними. Но такова жизнь. И я продолжаю бороться за улучшение ее качества.

Время от времени пописываю статейки. Вот, например, американская пресса то и дело пишет в последнее время о сексуальной революции в России. Я долго терпела их дилетантские комментарии, но наконец написала маленькую, но задиристо-гадкую статейку и послала в редакцию. Там есть такая фраза «Могу с полной ответственностью заявить, что в Америке секса нет» (они ведь всегда говорят, что в Союзе не было секса). Я конечно очень потешалась, когда писала свою статью, представляя, как вытянутся лица у американцев в редакции. Они-то думали совсем наоборот. Вот так я иногда позволяю себе похулиганить.

А пока-до встречи в следующей главе!

Февраль, 1998 г.

14

Начало марта, но я давно уже открыла бассейновый сезон. Приехав с непыльной и приятной работы (два с половиной часа преподавать английский мексиканцам), я тут же завалилась в бассейн, позагорать. Купаться еще холодно, в бассейне вода не успела прогреться. А в джакузи она сейчас днем приятной освежающей в жару температуры. У меня перерыв между утренним и вечерним классами, целых пять часов. Можно сделать уйму дел и отдохнуть, привести в порядок свои мысли и обдумать свои дела, которые у меня не так уж и плохи на данный момент.

В соседнем с нашим школьном районе, там, где я встала три месяца назад на учет как учитель-заместитель, после моих многочисленных просьб наконец предложили мне начать два класса в разных местах. Хотят понаблюдать за мной, как у меня пойдут дела. Помещений для этих классов нет (середина учебного года), поэтому две элементарные школы (elementary schools) как я их для себя называю (начальные школы), предоставляют мне возможность вести двух с половиной часовые классы (со взрослыми студентами) в их кафетериях, пока дети учатся. В перерыве между завтраком и ланчем.

Почти одновременно, с разницей в одну неделю, я начала два класса «начальников» (начальный уровень изучения английского). Очень важно для меня быть не просто учителем, а очень хорошим учителем – таким, чтобы мексиканцы шли ко мне в класс как на праздник, с удовольствием. Почему? Потому что я не имею права держать класс меньше двадцати человек. Удержать в классе двадцать студентов не так-то и легко, учитывая следующие факторы. Многие из них сроду не учились в школе, или закончили три-четыре класса, дом полон детей, на улице отличная погода – весна – лето. Поэтому мне надо из кожи вон лезть, чтобы показывать им урок за уроком, как им нужен английский, и дать им почувствовать, что они делают прогресс в его изучении.

Попадаются ну очень медленные. Тупые, более точно. Но у меня язык не поворачивается так их называть, даже для себя. Ведь эти люди приехали в Америку искать лучшей жизни. Тупые, наверно, сидят дома, ничего не ищут и не хотят.

Чтобы понравиться мексиканцам, своим студентам, я прилагаю все свои усилия и опыт, и, по-моему, небезрезультатно. Они хвалят мой класс, меня, и вообще нет ничего приятней для учителя, чем когда видишь, как самые скромные и стеснительные люди начинают улыбаться и произносить первые в своей жизни слова по-английски. В офисе одной из школ, где я работаю, есть одна женщина, Изабел, которая как-то очень настороженно ко мне отнеслась с самого начала. Видимо, очень удивительно, чему это я могу научить, если сама говорю с акцентом. Но я не лыком шита, я уже прошла через десятки школьных офисов и таких настороженных и не сильно дружелюбных взглядов. Поэтому больше меня этим не удивишь и не напугаешь. Обычно такие клерки начинают переспрашивать по десять раз одно и то же, словно пытаясь подчеркнуть, что они плохо меня понимают. Поэтому приходится быть чуть ли не подхалимкой (ух! ненавижу!) к таким «твердым орешкам». А про себя я всегда вспоминаю строчку из монолога Чацкого из «Горя от ума»: «…к собаке дворника, чтоб ласкова была…» (Школьный клерк зарабатывает в час в три-четыре раза меньше учителя). Вот такие клерки и являются для меня «собакой дворника», но они говорят без акцента, потому что здесь родились, а я с акцентом хочу преподавать их родной язык. Как будто мало учителей-американцев. Вот такие у меня есть тут, как говорится, технические трудности, на первых порах. В общем-то это и не трудности, а словно неприятные занозы, от которых хочется быстро избавиться. Куда более важно понравиться директору взрослой школы или человеку, курирующему программу «Английский как второй язык», в которой я работаю.

А вот директору-то этого района я как раз-то и нравлюсь. И, по-моему, даже слишком. Его зовут Тони. Он высок, светло-чернокож, строен, симпатичен и очень приветлив, лет под пятьдесят. Я тут иногда хаживаю, когда позволяет время, в испанский класс, где учитель испанского мистер Роча. Роче лет пятьдесят пять на вид и он тридцать пять лет работает в системе взрослых школ. Знает всех и вся. Он меня предупредил: «Если Тони захочет тебе помочь с работой, жди приглашения на свидание. Но никому не говори, что я тебе сказал. Он мой друг, я его хорошо знаю. Я бы и сам не прочь с тобой провести время». И Роча игриво заулыбался. Однако промолчал, что же его останавливает от прямого предложения. Ах так, подумала я, значит вы, американцы, не настолько уж и пассивны, насколько я думала.