Девушка из Берлина. Вдова военного преступника - [2]

— Нет, конечно же. Но и здесь расстреливать я её тоже не хочу.

— Простите, герр обергруппенфюрер? Я не понимаю…

Всё он понимал, прекрасно понимал. Просто хотел, чтобы Эрнст произнёс это вслух.

— То дело, что вы завели на неё… Вы показывали его кому-то ещё, кроме группенфюрера Мюллера?

— Конечно же, нет. Я попросил группенфюрера передать это дело лично мне для расследования, и докладывал я о его развитии только непосредственно ему самому.

— Понимаете, в чём загвоздка… Если мы решим прямо здесь её расстрелять, нам ведь придётся указать на то наши причины. Она работала в РСХА, ещё когда Гейдрих заведовал офисом. Так теперь представьте себе, какими идиотами мы все будем выглядеть, если признаем, что не заметили шпионку у себя под носом? Целое РСХА: сначала его бывший шеф Гейдрих, затем шеф внешней разведки Шелленберг, шеф гестапо Мюллер, я наконец. — Эрнст так искренне улыбнулся Райнхарту, что я не могла не подивиться его актёрскому таланту. — Что, если мы сделаем это тихо и незаметно, вдали от чужих глаз, где никто и не найдёт её тела? Вместе с этим дурно пахнущим для нас всех делом? А я сам лично поговорю с Мюллером и всё ему объясню; он всё поймёт, гарантирую вам. А вы тем временем можете занять позицию моего личного помощника вместо неё…или даже второго, нет, что уж там, первого адъютанта? Повышение, естественно, будет соответственным, и в ранге, и в зарплате.

Райнхарт чуть не светился от счастья.

— Это будет для меня огромной честью, герр обергруппенфюрер! — Взволнованно выдохнул он и щёлкнул каблуками начищенных сапог.

— Вот и хорошо. Тогда не станем терять времени. Я как раз знаю отличное место, куда её отвезти.

Они оба снова на меня посмотрели. Райнхарт хищно улыбался. Эрнст тоже.

* * *

Мы проделывали путь по непроторенной тропе в лесу вот уже минут двадцать после того, как Эрнст оставил машину у обочины и объявил, что остаток пути придётся проделать пешком; снег для машины был слишком глубок. Я была рада, что на мне хотя бы были зимние форменные сапоги до колена, но по правде сказать, и они не спасали меня от снега, набивающегося внутрь. Ноги у меня давно насквозь промокли, и я до костей продрогла в своей тонкой шерстяной форме — единственным, что на мне было надето в отличие от мужчин, шагавших впереди в тёплых зимних пальто. Никто и слова не произнёс с тех пор, как мы покинули машину, и только хриплое карканье воронов нарушало идеальную тишину. Наконец мы вышли к небольшой поляне с озером, покрытым толстым слоем льда.

— Пришли. — Эрнст остановился, чтобы достать портсигар.

Райнхарт в ожидании переминался с ноги на ногу, следя за каждым его неторопливым движением. Я знала, что он надеялся, что его новый шеф разрешит ему лично меня расстрелять. Эрнст решил его не разочаровывать.

— Отведите её на берег озера и пусть встанет на колени, лицом к воде.

Райнхарт с радостью схватил меня за локоть и швырнул на снег перед собой. Теперь всё, что я видела, был лёд почти у самых моих колен.

— Хочешь сказать что-нибудь напоследок, евреечка? — Райнхарт спросил меня с нескрываемой издёвкой в голосе.

— Да. Чтоб ты ко всем чертям провалился, — ответила я, не оборачиваясь. Он фыркнул, но не тронул меня, как ни странно.

— По моей команде стреляйте согласно протоколу, в затылок. — Голос Эрнста как-то не по-хорошему буднично прозвучал за моей спиной. Я услышала, как Райнхарт достаёт служебное оружие, закрыла глаза и попыталась не думать о том, что Эрнст мог в последний момент передумать на мой счёт.

«Ты должна полностью мне довериться», сказал он мне всего парой часов ранее в моём доме. Я тогда протянула ему руки, чтобы он мог их связать.

«Я тебе доверяю», ответила я.

Доверяю своей жизнью. Но даже если ты решишь забрать её у меня, я и тогда пойму. Это всего лишь будет означать, что ты любишь своего фюрера больше меня. Но даже это не твоя вина.

«Легко любить своих друзей, — учила меня когда-то давно бабушка чему-то из Торы. — Но ты попробуй возлюбить своих врагов…»

Я любила. Любила своего злейшего врага.

— Готовы? Цельтесь.

Воздух был настолько прозрачным и чистым, что я услышала не только едва слышный щелчок у своей головы, когда Райнхарт снял пистолет с предохранителя, но и как Эрнст выдыхал сигаретный дым в нескольких шагах позади. Но команды стрелять так и не последовало, только сам выстрел, одиночный и оглушающе громкий. Крохотные брызги крови запятнали девственно-белый снег передо мной, и мягкий шорох падающего в сугроб тела заставил меня медленно повернуть голову. Эрнст стоял над трупом Райнхарта, по-прежнему сжимая пистолет в кожаной перчатке. Кристально чистый снег под головой агента гестапо медленно окрашивался бордово-красным.

Я не могла заставить себя пошевелиться, пока Эрнст не шагнул ко мне и не помог мне подняться.

— Испугалась? — он виновато улыбнулся мне, торопясь развязать мне руки. — Прости, я должен был заставить его поверить, что я действительно хотел тебя расстрелять.

— Я знаю.

— Да ты должно быть вся продрогла! — Он снял своё пальто и накинул его мне на плечи; но никакое пальто не могло согреть меня, как его руки, когда он крепко меня обнял, и мысль о том, что он всё же предпочёл меня своему фюреру. Было ужасно неправильно целовать друг друга рядом с ещё не остывшим трупом, но нам сейчас было не до приличий.