Девочка с пальчик - [9]
И к тому же всем приходится считаться с их оценкой: влюбленному – с молчанием возлюбленной, коммерсанту – с возгласами клиентов, массмедиа – с рейтингами, врачу – с числом пациентов, политику – с поддержкой избирателей. Это элемент любого управления.
Изгнанный под давлением жалостливых мамаш и психологов из школы, оценочный бум охватил гражданское общество. Публикуются рейтинги продаж, присуждаются Нобелевские премии, Оскары и кубки из поддельных металлов, составляются рейтинги университетов, банков и предприятий, оцениваются даже государства, некогда суверенные. И вы, читатель, переворачивая страницу, ставите мне оценку.
Некий двуликий демон заставляет нас признавать что-то плохим, а что-то хорошим, что-то невинным, а что-то вредным. Трезвый взгляд проводит, скорее, другое различие – между умирающими остатками старого мира и ростками нового. Что сегодня намечается, так это переворот, устанавливающий равноправную циркуляцию оценивающих и оцениваемых, их своего рода взаимослияние. В самом деле, люди более или менее верили, что все течет сверху вниз, от кафедры к рядам аудитории, от избранников к избирателям – что в истоке появляется предложение, а в нижнем течении его проглатывает спрос. Что есть некие гигантские облака – большие библиотеки, большие начальники, министры, государственные деятели, – проливающие дождь благодеяний на сирых и убогих, якобы ни на что не способных. Быть может, сейчас, у нас на глазах, эта эра заканчивается – на рабочих местах, в больнице, на дороге, в коллективе, на общественном месте, везде.
Освободившись от полупроводников – в смысле, от описанных только что асимметричных отношений, – новый ток звучит почти музыкальным многоголосием оценок[11].
Похвала Хамфри Поттеру
Хамфри Поттер, парнишка из Бирмингема, будто бы соединил бечевкой паропроводящий канал паровой машины и клапаны, открывать и закрывать которые он должен был собственноручно. Избавив себя от скучной работы, чтобы пойти поиграть, он покончил со своим рабством и в то же время открыл принцип обратной связи. Эта история, правдивая или вымышленная, возносит хвалу скороспелости гения, но, по-моему, она, скорее, свидетельствует о наличии у рабочих сколь угодно низшего звена весьма отточенной и специализированной компетенции, проявляющейся, даже если далекие руководители спускают им, якобы некомпетентным, распоряжения, требующие беспрекословного исполнения. Хамфри Поттер – одно из боевых прозвищ Девочки с пальчик.
Презумпция некомпетентности звучит в самом слове «служащий», одном из названий трудящегося: в самом деле, человека своевольно ставят на службу чему-либо, эксплуатируют. Как больной низводится до уровня органа, который нужно починить, студент – до уровня уха, в которое нужно влить знания, или покорного кормлению рта, так же и рабочий низводится до положения управляемой машины – лишь немногим сложнее станка, за которым работает он сам. Так было до сих пор: вверху – глухие рты, внизу – немые уши.
Да здравствует взаимный контроль! Восстановив полноту лиц на обоих уровнях, лучшие предприятия отдают рабочему центральное место в принятии практических решений. Вместо того чтобы выстраивать логистические потоки и управление сложной системой пирамидально, что лишь дополнительно усложняет ее наслоениями инструкций, они позволяют Девочке с пальчик контролировать на месте свою деятельность – так проще отслеживать и отлаживать сбои, так легче находить технические решения, так лучше для производительности – и проверять работу своих опекунов, в данном случае начальников, а шире – врачей и политиков.
Поминки по труду
Девочка с пальчик ищет работу. А когда находит, все равно продолжает поиски: она знает, что в любой момент может потерять место, на которое недавно устроилась. Мало того, в общении с коллегами она отвечает не столько так, как того требует вопрос, сколько так, чтобы не потерять работу. Вошедшая в обычай, эта ложь мешает всем.
Девочке с пальчик скучно на работе. Столяр, ее сосед, некогда получал с лесопилки, стоявшей посреди леса, необработанные доски. Долго сушил их, а затем изготавливал из своего драгоценного материала табуреты, столы или двери – что заказывали. Теперь, тридцать лет спустя, он получает с завода готовые окна и вставляет их сотнями в стандартные проемы многоквартирных комплексов. Ему скучно. Ей тоже. Интерес работы капитализируется наверху, в проектных бюро. Ведь капитал – это не только концентрация денег, но и воды в запрудах, руды под землей, интеллекта в промышленных банках, далеких от промышленности. Всеобщая скука – следствие этой концентрации, узурпации, кражи интереса.
Вертикальный рост производительности труда, который мы наблюдаем с 1970 года, вкупе с вертикальным же демографическим всплеском в масштабе мира делает труд редкостью. Скоро им смогут побаловать себя разве что аристократы. Похоже, труд, рожденный в горниле промышленной революции, по образу монастырских богоугодных дел, сегодня мало-помалу умирает. На глазах Девочки с пальчик поредели ряды синих воротничков, а теперь и белые вытесняются новыми технологиями. Не должен ли труд исчезнуть и потому, что его продукты, наводняющие рынки, сплошь и рядом вредят окружающей среде, загрязняемой выбросами машин, с помощью которых они производятся и транспортируются? Труд зависит от источников энергии, а их эксплуатация опустошает и портит природу.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Первый том настоящего собрания сочинений посвящен раннему периоду творчества писателя. В него вошло произведение, написанное в технике импрессионистского романа, — «Зеленая палочка», а также комедийная повесть «Сипович».
«Добро пожаловать в овеществленное прошлое виртуального будущего! В этой книжке помещены два эссе, написанные в 1990-е годы, когда Сеть только-только превратилась в существенный элемент повседневной жизни. Сегодня для нас, граждан постиндустриального общества, настолько естественно обмениваться информацией по компьютерной сети с людьми в любой точке мира, что мы об этом даже не думаем. Для двадцатилетних студентов Университета Вестминстера, где я преподаю, Сеть – нечто такое, что было всегда. Это поколение не представляет, как родители вообще ухитрялись общаться и работать, делать покупки и заниматься политикой без компьютеров, ноутбуков, планшетов и смартфонов».
“Не все люди склонны к прокрастинации, и не каждому прокрастинатору способна помочь стратегия упорядоченной прокрастинации, поскольку иногда это свойство является проявлением проблем посерьезнее, а для их решения нужен более глубокий подход, нежели поверхностное философствование. Тем не менее, если судить по моему почтовому ящику, на этих страницах многие смогут разглядеть себя и в результате если не решить свою проблему полностью, то хотя бы испытать облегчение. Нелишним бонусом будет и целый ряд симпатичных понятий, которые можно применить к себе, таких как акразия, горизонтальная организация, приоритетность заданий, синдром незакрытых скобок”.
“Я вспоминаю, как впервые услышал о радио. Это были иронические газетные заметки о настоящем радиоурагане, грозящем опустошить Америку. Тем не менее создавалось впечатление, что речь идет не только о модном, но действительно современном деле.Это впечатление затем рассеялось очень скоро, когда мы услышали радио и у себя. Сперва, разумеется, удивлялись, как доходят эти звуковые передачи, но потом это удивление сменилось другим удивлением: что за передачи приходят из воздушных сфер. То был колоссальный триумф техники: венский вальс и кулинарные рецепты отныне наконец доступны всему миру.”.
«Культурная индустрия может похвастаться тем, что ей удалось без проволочек осуществить никогда прежде толком не издававшийся перевод искусства в сферу потребления, более того, возвести это потребление в ранг закономерности, освободить развлечение от сопровождавшего его навязчивого флера наивности и улучшить рецептуру производимой продукции. Чем более всеохватывающей становилась эта индустрия, чем жестче она принуждала любого отдельно стоящего или вступить в экономическую игру, или признать свою окончательную несостоятельность, тем более утонченными и возвышенными становились ее приемы, пока у нее не вышло скрестить между собой Бетховена с Казино де Пари.