Девочка с пальчик - [11]
Похвала сетям
Девочка с пальчик критикует отцов. Вы упрекаете меня в эгоизме, но кто подал мне пример? Ругаете за индивидуализм, но кто меня ему научил? Вы сами-то можете играть в команде? Да вы даже в паре жить неспособны – ведь вы разводитесь. А организовать устойчивую политическую партию можете? Да посмотрите, в какой рутине вы увязли… Можете сформировать сплоченное правительство? Можете преуспеть в командном спорте? Да вам бы только наслаждаться зрелищем: вот вы и нанимаете легионеров, еще не разучившихся действовать и жить сообща. Старые коллективы уходят: распадаются братства по оружию, вере, родине, распадаются профсоюзы и семьи. Остаются группы влияния – постыдные помехи на пути демократии.
Вы посмеиваетесь над нашими социальными сетями и над новым значением слова «друг». А вам удавалось создать группы, близкие по численности к населению Земли? И что такого в виртуальном общении? Во всяком случае, так не ранишь другого при столкновении. Да вы просто боитесь, что из этого вырастут новые политические формы – и сметут прежние, устаревшие.
Устаревшие и такие же виртуальные, как и мои, продолжает Девочка с пальчик, внезапно оживляясь. Армия, нация, церковь, народ, класс, пролетариат, семья, рынок… – все это абстракции, парящие над головами, точно картонные фетиши. Говорите, они существуют во плоти? Ну да, отвечает Девочка с пальчик, только вместо того чтобы жить, их человеческая плоть мучится и гибнет. Бесчеловечные, эти объединения требовали от каждого жертвовать своей жизнью. Казненные мученики, забитые камнями женщины, сожженные заживо еретики, так называемые ведьмы, преданные костру, – вот вам церковь и правосудие. Тысячи могил неизвестных солдат на воинских кладбищах, которым лишь изредка придет поклониться горстка чинуш, длинные списки имен на памятниках погибшим – в 1914–1918 годах чуть ли все крестьянство, – вот вам отечество; лагеря уничтожения и гулаг – вот вам безумная расовая теория и классовая борьба. Что до семьи, то в ней совершается половина всех преступлений – женщины гибнут от рук мужей или любовников ежедневно. И наконец, рынок: более трети людей на Земле голодает – каждую минуту умирает по Девочке или Мальчику с пальчик, в то время как обеспеченная часть человечества сидит на диете. Даже благотворительность в вашем обществе спектакля соразмерна числу предъявленных трупов, даже ваша литература замешана на криминальных сводках, потому что для вас хорошая новость – это не новость. За каких-то сто лет сотни миллионов людей умерли не своей смертью.
Этим объединениям, названным по всякого рода абстрактным виртуальностям, кровавую славу которых воспевают исторические книжки, этим ненасытным ложным божествам я предпочитаю нашу имманентную виртуальность, которая, как и Европа, не требует ничьей смерти. Мы больше не желаем замешивать сообщества на крови. Во всяком случае, такой плоти виртуальность уж точно чужда. Не ставить условием коллектива истребление другого и самоистребление – так требует наше будущее, верное жизни, наперекор вашим истории и политике, основанным на смерти.
Так говорила Девочка с пальчик, пылко.
Похвала вокзалам и аэропортам
Прислушайтесь, продолжает она, к шуму толп, перетекающих с места на место. Следуя за наживой, плодами, изменениями климата, homo sapiens – с первых своих шагов homo viator – без конца мигрировал до тех недавних пор, когда на планете не осталось неизведанных земель. С изобретением всевозможных двигателей путешествий стало так много, что изменилось само восприятие среды обитания. Страны вроде Франции быстро превратились в города со своим метро – высокоскоростными железными дорогами, и со своими улицами – автобанами. С 2006 года авиакомпании перевозят по трети человечества в год. Через аэропорты и вокзалы протекают такие массы людей, что они все больше напоминают пропускные мотели.
Сопоставив по времени свои перемещения, сможет ли Девочка с пальчик сказать, в каком городе она живет и работает, к какому сообществу принадлежит? Ее квартиру в столичном пригороде отделяет от центра и аэропорта расстояние, на преодоление которого уходит столько же времени, сколько и на заграничный перелет по одному из множества направлений: иными словами, она живет в конурбации, простирающейся далеко за пределы ее города и страны. Как охарактеризовать ее местожительство? Сжавшееся и расширившееся одновременно, оно ставит перед нею политический вопрос, ведь слово «политика» отсылает к городу. Гражданкой какого города она является? У нее новое, неопределенное гражданство! Кто, какого рода-племени человек может быть ее представителем, если она и сама толком не знает, где живет?
В школе, в больнице, в компании людей самого пестрого происхождения, на работе, в дороге с попутчиками-иностранцами, на переговорах с переводчиками, да и просто на улице с ее разноязыкой толпой – всюду ее окружает людское смешение, аналогичное тому смешению культур и знаний, что знакомо ей и в учебе. Метаморфозы, преобразившие место, отражаются и в мировой демографической динамике: Запад сжимается под натиском Азии и Африки. Человеческие потоки текут подобно рекам, в водах которых – пусть у каждой из них есть свое имя – сливаются десятки притоков. Пространство, в котором живет Девочка с пальчик, похоже на пестрый ковер, она сама собирает его, как разноцветную мозаику. Ее взор заворожен этим калейдоскопом, в ушах гудит хаотичный хор голосов и смыслов, обещающий все новые перемены.
Author of this book is a participant of democracy movement in Russia and a relative of a mordovian scientist and writer Dmitry Nadkin, who was killed in Helsinki by Russian secret service. I am interested in history and poet and writer, perpetuator of his deed.
Наша жизнь – удивительное приключение, и в жизни каждого найдется место и детективу, и романтической комедии, и даже мелодраме.А юмору? Юмору – в первую очередь! Перед вами роман – приключение, динамичный, веселый и оптимистичный, как и все произведения автора.Книга для смельчаков, которые не боятся смотреть вглубь себя, задавать вопросы и находить ответы.
Известный учёный и изобретатель, преподаватель и предприниматель в лёгкой и непринужденной форме описывает события, участником которых ему довелось быть у нас в стране и в Америке, в которой он жил несколько лет. Фантастика и реальность, остросюжетные приключения и лёгкий юмор захватывают читателя и не оставляют равнодушным до последней страницы. В книгу включены рассказы о жизни в Америке, в них он пытается передать крупицу опыта всем, кто когда-нибудь по какой-либо причине решит покинуть нашу бедную и богом забытую Родину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
Сабина Грубер — известная австрийская писательница, поэтесса, драматург и эссеист, лауреат многих литературных премий. «Неприкаянные» (1996) — первый ее роман, сразу обративший на себя внимание публики и литературной критики. Герои книги, брат и сестра из Южного Тироля, уезжают из родных мест: он — в Вену, она — в Венецию, из любви или безрассудства, только бы спастись от гнетущего одиночества. Однако в конце концов они понимают, что тот, у кого не было настоящего дома на родине, не построит его ни в каком другом месте.
«Добро пожаловать в овеществленное прошлое виртуального будущего! В этой книжке помещены два эссе, написанные в 1990-е годы, когда Сеть только-только превратилась в существенный элемент повседневной жизни. Сегодня для нас, граждан постиндустриального общества, настолько естественно обмениваться информацией по компьютерной сети с людьми в любой точке мира, что мы об этом даже не думаем. Для двадцатилетних студентов Университета Вестминстера, где я преподаю, Сеть – нечто такое, что было всегда. Это поколение не представляет, как родители вообще ухитрялись общаться и работать, делать покупки и заниматься политикой без компьютеров, ноутбуков, планшетов и смартфонов».
“Не все люди склонны к прокрастинации, и не каждому прокрастинатору способна помочь стратегия упорядоченной прокрастинации, поскольку иногда это свойство является проявлением проблем посерьезнее, а для их решения нужен более глубокий подход, нежели поверхностное философствование. Тем не менее, если судить по моему почтовому ящику, на этих страницах многие смогут разглядеть себя и в результате если не решить свою проблему полностью, то хотя бы испытать облегчение. Нелишним бонусом будет и целый ряд симпатичных понятий, которые можно применить к себе, таких как акразия, горизонтальная организация, приоритетность заданий, синдром незакрытых скобок”.
«Культурная индустрия может похвастаться тем, что ей удалось без проволочек осуществить никогда прежде толком не издававшийся перевод искусства в сферу потребления, более того, возвести это потребление в ранг закономерности, освободить развлечение от сопровождавшего его навязчивого флера наивности и улучшить рецептуру производимой продукции. Чем более всеохватывающей становилась эта индустрия, чем жестче она принуждала любого отдельно стоящего или вступить в экономическую игру, или признать свою окончательную несостоятельность, тем более утонченными и возвышенными становились ее приемы, пока у нее не вышло скрестить между собой Бетховена с Казино де Пари.
“Я вспоминаю, как впервые услышал о радио. Это были иронические газетные заметки о настоящем радиоурагане, грозящем опустошить Америку. Тем не менее создавалось впечатление, что речь идет не только о модном, но действительно современном деле.Это впечатление затем рассеялось очень скоро, когда мы услышали радио и у себя. Сперва, разумеется, удивлялись, как доходят эти звуковые передачи, но потом это удивление сменилось другим удивлением: что за передачи приходят из воздушных сфер. То был колоссальный триумф техники: венский вальс и кулинарные рецепты отныне наконец доступны всему миру.”.