Девочка, с которой детям не разрешали водиться - [27]

Когда мама и тетя Милли уехали в город, я повела Христинхен и остальных детей в гостиную и усадила их всех в ряд на шелковый диван, потому что мне хотелось сделать им что-нибудь особенно приятное. Дети сидели на шелковом диване, но были не очень довольны. Они надеялись, что я придумаю какую-нибудь игру или покажу им фокус. Но тут раньше времени возвратилась тетя Милли и остолбенела от ужаса. Дети ничего не могли понять – ведь я им сказала, что у моего отца сто таких диванов, так что они могут спокойно сидеть на нем и даже сломать его, я тогда на радостях выкину что-нибудь необыкновенное – может быть, даже покачаюсь на люстре. Мне казалось замечательным, что на этом глупом, мертвом диване сидит так много детей.

Но тетя Милли не увидела в этом ничего замечательного. После истории с диваном все стали относиться ко мне как к злодею, который, нагло хохоча, осквернил священный алтарь, – это я вычитала в миссионерской газете, подписку на которую мои родители из экономии хотят прекратить.

Дядя Хальмдах преспокойно улегся на диване. Он заявил, что с начала масленицы еще не сомкнул глаз и что теперь ему нужен отдых и двадцать марок. А недавно ему захотелось выпить у нас бутылку коньяка.

Папы не было дома, а тетя Милли сказала, что у нас, к сожалению, нет штопора. На это дядя Хальмдах ответил, чтобы она не беспокоилась, что вообще-то он не блещет талантами, но зато у него врожденная способность откупоривать любую бутылку пилочкой для ногтей. Он доказал нам это на деле и еще нарисовал на новой белой скатерти тетю Милли в виде огнедышащей паровой турбины. Тут тетя Милли рассвирепела, а дядя Хальмдах крикнул, что если у него когда-нибудь будет своя машина, то он посадит тетю Милли вместо украшения на радиатор, и тогда все постовые разбегутся. Только для этого нужна очень мощная машина, больше всего подошел бы танк.

Тетя Милли терпеть не может, когда ей говорят, что она женщина крупных масштабов, потому что это означает, что она очень толстая. Надо сказать, что после обеда она с деловым видом съедает в кондитерской не менее пяти кусков вишневого торта со сливками для того, чтобы похудеть, потому что за обедом, по совету врача, не ест жирного соуса и супа.

Тетя Милли как-то сказала, что душа у нее – как у пугливой пташки и что она по натуре нежна и привязчива, как плющ. Поэтому она терпеть не может, когда дядя Хальмдах говорит: «Милли, у тебя зад, как у боевого коня времен Фридриха Великого».

Дядя Хальмдах мне нравится. Он рисует смешные картинки для газет и однажды подарил мне чертика в ящике.

После праздничного обеда все уселись в столовой. Жирафе и мне тоже позволили остаться. Нам дали выпить по полному стаканчику пунша и разрешили не ложиться до девяти часов. Но еще до этого я успела устроить небывалый скандал.

Все были так вежливы друг с другом, как будто только что познакомились. Сквозь гардину пробивался желтый свет луны. Мама поставила на стол рядом с цветущим миндальным деревцем вазу с фиалками. Это деревце ей принес господин Клейнерц, потому что из всех цветов она больше всего любит цветущий миндаль. Глядя на него, она вспоминает свое первое бальное платье, которое было таким же розовым и веселым.

Цикуту мама считает плохой и уродливой, оттого что она ядовитая, а мне кажется, что цикута такая же красивая, как примула, и вовсе не плохая. Она никому не делает зла и не отравляет соседние цветы. Ее нельзя только есть, как шпинат, но ведь большинству людей тоже не хотелось бы, чтобы их пропускали через мясорубку и ели вместо шпината.

Когда мама получает в подарок цветы в горшках, мы снимаем с них бумажные манжеты и высаживаем цветы в нашем саду.

Мама говорит, что в саду им лучше и они дольше проживут. Но иногда они все же погибают. Манжеты от цветов мы с Хенсхеном Лаксом надеваем на себя вместо корон, когда играем в индейских королей и правим своим королевством.

«Какой нежный весенний аромат!» – воскликнула тетя Милли. «Разреши-ка, Бетти», – сказал мой отец и налил ей вина, а сам закурил сигару. «Большое спасибо, Виктор, – ответила тетя Бетти и пригладила волосы.– В твоем доме, Виктор, царит мир и благодать. Твоя женушка – очаровательное создание, но мне кажется, что она немного расточительна».– «Допей вино, Бетти»,– сказал отец. Я очень злилась на тетю Бетти, потому что она перед этим заявила маме, что Элиза ворует. Дело в том, что на кухне мама похвалила Элизу за то, что та так старалась и с такой готовностью все делала, и велела ей взять фаршированных голубей, и большой кусок торта, и еще всякой всячины и угостить как следует Эриха. Мама сказала, что уж кутить так кутить, а после этого тетя Бетти стала ей подло нашептывать в коридоре: «Ты слишком расточительна, дорогая,–эта девица за твоей спиной сама возьмет себе больше чем нужно».—• «Зачем ей делать это за моей спиной, Бетти, если она у меня на глазах может брать все, что ей захочется?– ответила мама и добавила: – Она еще совсем ребенок. Надеюсь, что я не испортила ей удовольствия. Ведь моя непослушная дочь больше любит есть яблоки, которые крадет из кладовой, чем те, которыми ее угощают».– «Ну, знаешь, моя дорогая, такие оригинальные взгляды могут привести к плачевным результатам, – прошипела тетя Бетти. – Кончится тем, что она украдет одно из твоих бриллиантовых колец». Мама усмехнулась: «У меня всего-навсего одно кольцо, Бетти, других колец у меня нет, да они мне и не нужны».