Девочка с бездомными глазами - [35]

— Никого нет, — понял он, глядя на «молчащие» четыре кирпичные трубы, значит, печи не топились. И это, по мнению Маринина, было только на руку — никто не помешает спокойно изучить обстановку. Посидел ещё контрольные пол сигареты и, не заметив никаких телодвижений около барака, решил, что пора.

Поставив телефон на вибрацию, положил его в карман куртки, пощёлкал фонариком «вкл-выкл», и, пощупав через кобуру пистолет, по привычке включил сигнализацию, и тут же себя ругнул за то, что излишне шумит.

Квартиры располагались по две с каждой стороны, этакий таун-хаус советских времён. Начать решил с квартиры на входной двери которой не наблюдалось навесного замка. Впрочем, это не означало, что он вовсе отсутствовал.

Преодолев невысокий поредевший заборчик и неплотно закрытую калитку, подошёл к двери, которая в этом полумраке казалась почти белой, дёрнул — закрыта. Посветил в разбитое окно с болтающейся, некогда прозрачной, клеёнкой.

— Не видно.

Подошёл к другой двери. Она тоже оказалась закрыта. Вместо третьей двери был только проём. Маринин обернулся, посветив фонарём по кущям. Блеснули кошачьи глаза.

— Кот, тварь…! Напугал.

Почти с любопытством он оглядел брошенную квартиру. В углу кухни красовалась наполовину разобранная печь, посреди на полу валялся старый умывальник без раковины.

— На металл пошёл, — предположил Маринин и, зайдя в комнату, чуть не полетел вниз, успев схватиться за дверной косяк. Фонарь осветил вакантное место пола — немного мусора и пара поломанных досок. Он спрыгнул на землю и прошёл в комнату. Никого.

Соседняя квартира также оказалась закрытой, а у него не было с собой ничего, чем можно было бы сорвать замок. Разве что, автоинструменты. Он не стал пороть горячку, и решил, что приедет сюда ещё раз, вооружившись фомкой и Высочиным, которого всё-таки надеялся приболтать.

Ночью позвонил Вадик.

— Ты где?

— В деревне, — Маринин, в трико и свитере, лежал на кровати в углу и курил, как всегда поставив пепельницу на грудь. Кот дремал рядом.

Если находиться в доме Маринин мог, то в детской и спальне, где убили и нашли Надю, нет. Пришлось обживать дальнюю комнату, через окно которой Надя залезала в дом. Сейчас эта комната, да и весь дом, мало чем напоминали прежний. Большую часть мебели, активно залитую при тушении, пришлось выбросить, а что сгорело, то сгорело. На окнах не было гардин, следовательно, ни тюля, ни штор. Ровные белые стены и окна. На глянцевом полу, покрытом линолеумом, отражались застывшие ветки вишни, подсвеченные растущей луной.

— А что так вдруг?

— Что вдруг? Неделю не был.

Помолчали немного. «Тема Нади» была закрыта, и всё, что перекликалось с ней, по неписаному правилу тоже закрывалось.

— А я вот думаю, пожрать пельменей или нет?

— Пожри.

— Варить надо.

— Свари, — Маринин пустил клуб дыма.

— Понимаешь, Саныч, я вот без тебя, ни спать, ни жрать не могу. Может, это любовь?

— Она самая. А тебя что не покормили? — зевнул Маринин.

— Да, так всё…. Рыба, брокколи, и сама как брокколи.

— Но ноги-то ничего?

— Ноги ничего. Короче, Саныч, давай, двигай.

— С хрена ли? Сам двигай.

— Вот, злой, ты человек, Саныч. Неотзывчивый. Гори в аду! — и повесил трубку.

Высочин умел поднять настроение. И ситуацию с Гариком мог разрулить, если бы захотел. Но Маринин был уверен, что не захочет, и его самого поставит на контроль. Поэтому, действовать всё-таки придётся самому.

Утром он специально поехал на работу по объездной дороге. И увидев почти прозрачный дымок в одной из труб, принадлежащей закрытой вечером квартире, решил, что Гарик живёт именно в ней. И вполне возможно, поздно приходит, значит, необходимо приехать ночью.

Глава тридцать девятая

Было подозрительно тепло, стало быть, надвигался снег.

Он также припарковался в аллейке, и также поставив телефон на вибрацию, положил его в карман куртки, и, взяв фонарик и пистолет, опять (хотя мысленно твердил себе обратное) включил сигнализацию.

— Придурок…! — тихо процедил он сквозь сжатые зубы.

Сказывалось волнение. Надвигающийся решающий момент.

Прежде чем двинуться к бараку, он постоял с полминуты, наслаждаясь тёплой темнотой, и вдохнув приятный осенний, всё-таки свежий, воздух, огляделся по сторонам.

Трудно объяснить, боялся он или нет. Боялся, но табельный пистолет приободрял его. Но тут же этот аргумент проигрывал в опыте, так сказать — Гарик уже убивал, и неизвестно сколько, а Маринин точно нисколько.

Он устал планировать и оставил попытки предугадать, как всё пройдёт. В какой-то момент, он даже допустил мысль о том, что Гарик может его убить. И почему-то эта мысль его не заставила отступить, а, наоборот, в каком-то смысле подтолкнула. Было в этом что-то благородное, героическое.

— Всё равно никому не нужен. Дочь взрослая. Катя на развод собирается подавать или может уже подала. У Риты другие заботы…

Посветил фонарём на крышу — из крайней правой трубы, как и утром, шёл слабый дымок. Барак спал вечным обесточенным сном. Деревянная дверь, чем-то похожая на старую зелёную дверь в Марининском доме, была заперта.

— Стучать? Откроет и что? Сразу стрелять? А если это не он? А если не откроет? — растерянные мысли неуверенно вспыхивали и тут же гасли.