Девочка для шпиона - [47]

Евгений долго смотрел на него, потом вдруг улыбнулся, как обычно, ломая продолговатые вертикальные морщины.

— Дорогой кум, вы, конечно, поразили меня в самое сердце благородством вашего поступка. Если я когда-нибудь доживу до спокойных дней и начну, как мне мечталось, сочинять или вспоминать детективные истории, одну из них, самую красивую, я посвящу вам. И пусть братья по нарам не точат на меня за это клык. В свое время Александра Ивановна подловила меня, молодого и глупого, на мизере. Компра, которая ссыхается в вашей папке, давно не имеет никакой цены. Сейчас за это не сажают, а лечат. Но работа с вами, не лично с вами, кум, с ведомством, скрашивала мои будни иногда не хуже джефа.4

— Так вы азартный человек?

— Есть немного. Кроме того, Слава… можно мне так говорить?

— Пожалуйста!

— Кроме того, я стучал вам из идейных соображений. Но идеи мои собственные. Идеи, а также выводы. Один из них такой, что в воровской среде настоящие воры, аристократы своего дела, вымирают. Так же как и у вас все меньше становится асов-сыскарей и расколыциков-следаков. Сейчас уже так не раскалывают, как когда-то, сейчас все больше прессуют. Мне было приятно работать с Александрой Ивановной, не скрою — интересно и с вами, Слава. Если бы Романова отдала меня какому-нибудь костолому, я не стал бы работать, а начали бы заставлять, подставил бы его так, что он бы потом долго свои бебехи по асфальту собирал! Вот так. Адрес мне ваш не нужен. Коль я буду прятаться, то не у вас. Но чует мое сердце, что тревоги наши напрасны.

— Ваши слова да Богу в уши! — откликнулся Грязнов.

Он испытывал давно забытый приятный душевный подъем. Редкий, увы, случай, когда благородный порыв не был втоптан в грязь гнусной действительностью, а встретил такой же отклик. И хотя с точки зрения некоторых небитых витий стукачество — зло, а не практикуемая во всем мире система платных и идейных осведомителей, хотя часто агенты не вызывают положительных эмоций, — Пташка Божья помог найти за время сотрудничества с МУРом двадцать убийц, не считая разнообразного ворья и рэкетиров. Поэтому, когда Евгений спросил: ну что, разбегаемся? — Слава Грязнов проводил его до дверей и пожал на прощание руку.

3

На станцию техобслуживания Грязнов решил ехать сам. Но для предстоящей операции по раскалыванию Коли не хватало одной мелочи — автомобиля «мерседес»: станция техобслуживания № 8 специализировалась именно на этой марке. Потом Грязнов вспомнил, что немножко побитый «мерс» есть на отстойной площадке. Затем началась межведомственная волынка. Какой-то чинуша в ГАИ упорно не хотел брать на себя ответственность за изъятие задержанного после дорожно-транспортного происшествия автомобиля во временное пользование уголовному розыску. И самое обидное — Слава не мог сказать чинуше, что «мерседес» совсем недавно ездил по городу и ничего с ним не случилось. Пришлось подключать к переговорам прокуратуру и даже начальника ГУВД. Тот, как водится, поворчал на то, что обращение идет не по команде. Пришлось Славе соврать, сказать, что начальник МУРа на выезде, хотя Савченко был у себя. После этого генерал наконец позвонил в ГАИ, выстроил там всех у телефонного аппарата, и разрешение выпустить на улицы задержанный автомобиль было получено.

«Мерседес» выглядел как нельзя лучше для такой операции: передок слева разбит, да еще какая-то шушера из дежуривших на отстойной площадке сержантов поснимала с машины все красивое и малоприметное.

Перед тем как ехать, Слава критически оглядел себя. Костюм, конечно, не шик, зато старого фасона кожаное пальто смотрится достаточно стильно. Можно отправляться на дело.

Своего автомобиля Грязнов не имел. Но по рассказам уже нередких в наше время счастливчиков, того же Сашки Турецкого например, сделал вывод, что станция техобслуживания — это что-то вроде приемного покоя инфекционной больницы во время эпидемии дизентерии — все толпятся, кричат и всем невтерпеж. А доктора, то бишь слесаря, ходят важные, брезгливо носами поводят и живо реагируют лишь на зелень, но не в стуле, а в кармане или портмоне.

Грязнов был приятно удивлен, не увидев ни очереди из автомобилей, ни толпы раскрасневшихся, раздраженных людей, пропихивающих свои тачки на яму вне очереди. Тихое место, двухэтажное скромное строение, украшенное рекламным плакатом с красивой машиной и словом «Мерседес».

Из открытых гаражных ворот лениво и неохотно — на холод ведь — вышел мужичок в чистом фирменном комбинезоне, не гармонирующей со спецодеждой дорогой шапкой-ушанкой на голове и с сигаретой в зубах.

Коль комбез чистый, значит, наверное, мастер, — решил Слава, вышел из машины и направился к скучающему мужику.

— Здравствуйте!

— Угу…

— Видите, что вытворяют?!

— А че?

— Ну стукнулся немножко с одним козлом. Уже почти договорились, что он на ремонт башляет, тут понаехали эти, с палками вместо… Загнали к себе тачку, раскурочили там, мудаки голодные, и теперь на, Вася, получай, деревня, трактор!.. Посмотри, старшой, можно что-нибудь сделать?

Возможно, ругать гаишников было нехорошо — коллеги все-таки, но таким образом можно было достичь большего доверия со стороны работников станции, если они все повязаны с Колей.