Девочка для шпиона - [44]

Я уточнил, когда все это происходило, и понял: Петров-Буряк ушел через наши кордоны в багажнике «Волги», на которой ездит Селиверстов М. И. Хотя история, как стран и народов, так и отдельных личностей, не знает сослагательного наклонения, я не мог не подумать вот о чем: если бы не подвернулся добренький взяточник Миша, возможно, Буряк не смог бы ускользнуть от нас; если бы не ускользнул, не висело бы сейчас на мне, на всех нас это дело, международное к тому же. Я сдерживаю внешние проявления эмоций, глядя на холеную чиновничью рожу, но думаю, опуская матерные выражения, примерно следующее: ох, не ездить тебе на персоналке с шофером, не спать крепким, безмятежным сном!..

А сам я в это время улыбаюсь и слова выговариваю негромко и почти ласково. Но от них у Михаила Ивановича начинает бурчать в животе:

— Это хорошо, что вы рассказали о том случае. Человек, который в вашей машине скрывался от милицейских постов, был не просто телохранителем или шофером Меньшова. Он был также и основным исполнителем убийств ставших ненужными пенсионеров. Вы, конечно, не будете нести ответственность за непосредственную помощь особо опасному преступнику, но ваше косвенное участие бесспорно. В любом случае вы допустили должностную халатность, когда передали персональный автомобиль в руки посторонних людей, к тому же оказавшихся преступниками, скрывающимися от розыска. Кроме того, я не могу не оставить без внимания показания Меньшова о том, что он передавал вам регулярно определенные суммы в уплату за оперативное прохождение документов…

Я специально говорил бесцветным голосом и суконным языком, потому что до него, чинуши, такая лексика дойдет быстрее всего. И я мог наблюдать, как сникает, будто сдувается человек, считавший себя одним из многочисленной армии хозяев и хозяйчиков столицы. Я не обольщался: через час-полтора после нашей встречи он перестанет кукситься и развернет бурную деятельность по спасению самого себя от тюрьмы. В нашем ведомстве его сторону, возможно, будет держать Шелковников, хотя, если почувствует сильное противодействие, бросит бедолагу на произвол судьбы. Своя шкура дороже. Возможно, мне не удастся не только посадить Селиверстова, но даже погнать его с работы. Пусть. Но страху он у меня натерпится!..

— Если хотите, я вкратце изложу, что инкриминирует вам Меньшов, — говорю я сладким голосом лучшего друга. — Другими словами, Михаил Иванович, что вешает на вас бывший директор фирмы «Геронт-сервис».

— Любопытно было бы узнать, — вымученно улыбнулся Селиверстов.

— О том, как все происходило, с его слов, конечно, и с чего началось, пока говорить не будем. Для этого найдем время и проведем очную ставку. Скажу только, что Меньшов называет по крайней мере восемь случаев, когда передавал вам деньги, каждый раз от ста пятидесяти до трехсот долларов за скорейшую перерегистрацию квартир и в тех случаях, когда в документах был какой-нибудь небольшой непорядок. Каков гусь, а?

— Все врет… наговаривает… — прошептал Селиверстов, потом голос стал погромче и повыше. — Скотина неблагодарная! Козлина!..

Потом взглянул на меня, спохватился и тихо молвил:

— Извините.

— Ничего, вас можно понять. Значит, так, Михаил Иванович, на сегодня все, но скорее всего нам придется встречаться еще. Полагаю, что вы законопослушный гражданин, поэтому подписку о невыезде с вас брать не буду. Но постарайтесь в ближайшие дни никуда не уезжать, а в случае крайней необходимости поставьте меня в известность о том, куда направляетесь и на какое время. Хорошо?

Селиверстов кивает и спрашивает:

— Можно идти?

— Да. Давайте повестку отмечу и пропуск.

Когда он нетвердой походкой дошел до дверей и взялся за ручку, я не удержался и окликнул его:

— Михаил Иванович!

Он вздрогнул и начал поворачиваться ко мне лицом.

— Берегите себя, Михаил Иванович, и помните, что добровольное признание смягчает вину обвиняемого!..

ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ

1

Слава Грязнов стал очень подозрительным после истории с портфелем полковника Скворцова. Он стал необыкновенно сдержанным в разговорах с сослуживцами, тщательно запирал сейф и ящики стола и дверь в кабинет, даже если выходил в соседний кабинет капитана Нечаева. Вячеслав допускал мысль, что в кабинет забрался кто-то из своих же по указке Савченко, но понимал: это могли проделать и ребята оттуда, где тянул свою лямку покойный полковник. Все это наводило на печальные размышления. Причем сыскарь Грязнов не боялся, что его прогонят со службы — он все последние годы ходил по краю. И если до сих пор служил, то только потому, что в верхах, кроме недоброжелателей и врагов, оставались или появлялись друзья. В конечном счете он профессионал и работу найдет всегда. Хотя бы у того же Женьки Жукова, который держит одно из солидных в Москве охранных агентств. Не погоны потерять боялся Грязнов — обидно будет, если окажется, что игру с ним затеяли ребята с Лубянки. Столько раз обводили их вокруг пальца, хорошо бы опять показать им, как надо работать. Весь вопрос в том, что после расформирования КГБ у Лубянки и Петровки практически не было общих интересов.

Грязнов собирался на встречу с агентом по кличке Пташка Божья, который в свое время работал на мать-начальницу Александру Ивановну Романову. Уходя в отставку, она передала свои права на ценного осведомителя лично и по секрету ото всех Грязнову. Пташка, конечно, слегка загрустил: он надеялся, что с уходом Романовой закончится и его малопочитаемый в обществе и очень опасный труд. Однако со временем привык, освоился и стал при встречах канючить повышения денежного вознаграждения.