Детство комика. Хочу домой! - [78]
— Прости, — шепчет Даниель, — но у меня не получилось заснуть — было так интересно.
— Ай, ладно, — говорит Рикард, — пошли на улицу, посмотрим, есть на небе кто-нибудь.
Они одеваются и выходят. Холодно. Дыхание клубится паром. Они смотрят в небо.
— А призраки какие? — спрашивает Даниель.
— Разные, — уверенно отвечает Рикард, — но чаще всего как движущиеся звезды. Повторяй за мной.
Рикард поднимает руки над головой.
— Чем это вы там занимаетесь? — кричит Ракель из окна гостиной.
— Мы поднимаем руки и посылаем привет космосу, — вопит Рикард в ответ.
— Передайте и от меня привет! — кричит Ракель, потом на ее месте появляется Рут.
— У Даниеля нет рукавиц! — И она захлопывает окно.
Рут смотрит на этих богов в метро. Один пытается спать, другой жует жвачку, третий читает книгу размером с кирпич и весом с перышко.
Миссия выполнима: они уже заполнили Землю. И теперь ждут этого, сами толком не зная чего.
Не зная, что им делать.
Они — боги, утратившие память. Взгляд где-то далеко, будто они что-то высматривают. Что-то жутко важное. То, что, как они надеются, должно вдруг нарисоваться перед их глазами.
Рут приходит домой, стаскивает с себя сапоги, вешает пальто и идет на кухню, чтобы приготовить обед. Ракель сидит в гостиной, решает кроссворд и курит, роняя пепел на пол. Даниель сидит рядом с ней на диване и читает комиксы. Рут говорит, что еда готова. Шарлотты нет дома. Она вообще теперь редко бывает дома. Эдмунд в Мальме на трехдневной конференции. Рут и Ракель больше не разговаривают друг с другом. А Даниель и так никогда ничего не говорит. Они едят в тишине, смотрят каждый в свою сторону. Ракель в газету, Даниель изучает упаковку молока, Рут устало смотрит прямо перед собой.
После того как они поели, Рут принимается мыть посуду. Ракель возвращается в гостиную к своему кроссворду. Даниель за ней.
— «Горячая кровь», четыре буквы, — вслух говорит Ракель самой себе.
— Война, — говорит Даниель и ежится.
«Араб», — пишет Ракель.
— Да-да, вот именно! — восклицает Даниель. — Надо внести «разгадывать кроссворды» в список дел, которые я не умею.
— Если бы я начала составлять такой список, то он получился бы длиннющим, — вздыхает Ракель.
— Составлять списки — очень важно, — объясняет Даниель, — можно составить списки чего угодно.
— Покажешь какой-нибудь? — просит Ракель, откладывая кроссворд.
Даниель исчезает в своей комнате и возвращается с блокнотом.
— Самая гадкая школьная еда, — читает Ракель. — 1. Лапскойс[71]. (Даниель делает гримасу.) 2. Печенка. (Даниель корчит гримасу еще страшнее.) 3. Школьная картошка. (Даниель сморщивает лицо до неузнаваемости.)
Даниель показывает Ракель список того, чего он не умеет.
1. Печь.
2. Говорить по-французски.
3. Управлять парусом.
4. Петь.
5. Делать доклады.
— Он еще не полный, — сообщает Даниель.
— Ну, — говорит Ракель, — кажется, списки — это и вправду дельная вещь.
Рут из кухни подслушивает их разговор. Она думает: «Если бы я составляла список вещей, которые терпеть не могу, то „составлять списки“ поставила бы на первое место».
Она слышит, как Даниель и Ракель хохочут в гостиной. Фыркнув, она возвращается к посуде и ожесточенно гремит тарелками.
Рут внушает себе, что все, чего она хочет, — это сохранить свой дом.
У Рут день рождения. Шарлотта встала пораньше, чтобы принести ей кофе в постель. Рут дала Даниелю деньги на подарок. Он купил пластинку «Корнелис поет Повеля» в музыкальном отделе «Оленс». Рут спрашивает, остался ли чек, и берет с собой пластинку на работу. «В обед успею заскочить в магазин, поменяю на другую». Она имеет на это полное право. Ведь это были ее деньги.
Шарлотта купила венские булочки, которые Рут не хочет есть. Они начинают ругаться. Шарлотта мнет булочку в руке. Руки становятся жирными. Рут кричит: «Не кроши на постель!» Шарлотта кричит: «Драная сука!»
Днем Ракель делает уборку, покупает кофе и готовит пирожные из кекса, сливок и варенья. У Рут будут гости.
Когда Даниель приходит из школы с Рикардом, Рикарду не разрешают остаться, а Даниеля заставляют надеть парадный костюм, разложенный у него на кровати.
Даниель сидит в углу и пьет морс. Подруги Рут целуют друг друга в щечку и пахнут духами. Они вежливо смеются, называют друг друга «девочки» и потягивают шерри. Даниеля все гладят по щеке и говорят, какой он симпатичный и тихоня.
Шарлотта приходит домой к кофе, потому что обещала. На ней большие пластмассовые розовые серьги и розовые туфли на высоком каблуке, которые так не нравятся Рут и которые Шарлотта купила на деньги, выделенные матерью на покупку ботинок Шарлотта накрасилась — тушь, карандаш, помада и блеск для губ. С губ просто капает. Когда она входит, все затихают. Она ни с кем не здоровается. Цапает самый большой кусок торта и садится на диван рядом с Ракель. Она все время ждет, что Рут схватит ее за руку и зашипит, чтобы она тут же смыла с себя эту раскраску, но Рут молчит.
Наконец Гертруда, лучшая подруга Рут, подходит к Шарлотте и обеспокоенно смотрит на нее.
— Девочка моя, разве ты не знаешь, что розы, которые рано расцветают, рано и вянут!
Шарлотта смотрит на Гертруду, молча жует и проглатывает торт. Потом невозмутимо отвечает:
«Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно» — новый роман скандально известного писателя, драматурга, шоумена и почетного гомосексуалиста Швеции Юнаса Гарделя.Гардель играет мифами и символами массового сознания, показывая, что фетиши нашего быта на самом деле не заполнены никаким смыслом. Нарушена причинно-следственная связь: не потому всюду подсвечники, что Рождество, а потому Рождество, что всюду подсвечники.Помещая «маленького человека» и его серые будни в центр повествования, автор дает очень точную картину состояния общества.
Шведы оказались любителями копаться в нездоровых семейных отношениях, мрачно шутить (героиня «Cheek to cheek» Юнаса Гарделя работает в похоронном бюро и встречается по объявлению со звездой шоу-бизнеса «для серьезных отношений») и культивировать смерть (два из шести представленных произведений называются «Отцеубийство» и «Воля к убийству»). Кроме того, они действительно умеют писать пьесы — то есть хорошо прорабатывать структуру, вырисовывать характеры и закручивать интригу. Правда, без фирменной тоскливой флегматичности не обошлось, а потому монолог героя «Европы утром и вечером» Розы Лагеркранц, который едет в поезде и рассказывает, какая сука его жена, занимает семь страниц.
Прошло 10 лет после гибели автора этой книги Токаревой Елены Алексеевны. Настала пора публикации данной работы, хотя свои мысли она озвучивала и при жизни, за что и поплатилась своей жизнью. Помни это читатель и знай, что Слово великая сила, которая угодна не каждому, особенно власти. Книга посвящена многим событиям, происходящим в ХХ в., включая историческое прошлое со времён Ивана Грозного. Особенность данной работы заключается в перекличке столетий. Идеология социализма, равноправия и справедливости для всех народов СССР являлась примером для подражания всему человечеству с развитием усовершенствования этой идеологии, но, увы.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».
Как и в первой книге трилогии «Предназначение», авторская, личная интонация придаёт историческому по существу повествованию характер душевной исповеди. Эффект переноса читателя в описываемую эпоху разителен, впечатляющ – пятидесятые годы, неизвестные нынешнему поколению, становятся близкими, понятными, важными в осознании протяжённого во времени понятия Родина. Поэтические включения в прозаический текст и в целом поэтическая структура книги «На дороге стоит – дороги спрашивает» воспринимаеются как яркая характеристическая черта пятидесятых годов, в которых себя в полной мере делами, свершениями, проявили как физики, так и лирики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.