Детство комика. Хочу домой! - [80]
Пугало хихикает и наклоняется, чтобы Шарлотта с восторгом посмотрела на его шрам безумия.
Когда Шарлотта ударяет его коленом, пугало издает писклявый звук.
«Уи-и-и!» — пищит оно, выпуская платок Шарлотта пнула его в пах. «Уи-и-и!» — пищит пугало, выпустив ее руку и падая на землю. Шарлотта пинает его, пока оно не умолкает. Ни «уи-и-и», никаких других звуков. Шарлотта бежит. Пугало лежит на асфальте. Отныне и навсегда Шарлотта становится взрослой.
Шарлотта не собирается никому ничего рассказывать. Она включает воду, чтобы никто не слышал, как ее рвет. Руки болят, нога болит, челюсть болит. Вонь от пугала пропитала одежду. Она сбрасывает с себя все. Когда Рут открывает дверь, Шарлотта сидит на полу голая, закрыв глаза.
Рут с горечью смотрит на нее и говорит:
— Выкладывай, я вижу, что что-то случилось! Думаешь, не слышно было, как тебя рвало? Ты курила анашу? Подойди и дыхни!
Шарлотта выдавливает из себя, что ничего не случилось.
— Не ври! — отрезает Рут. — У тебя виноватый вид.
Из гостиной приходит Ракель с подушкой у живота.
— Оставь ее в покое, Рут! Ну выпила она стакан-другой вина, и что с того? Такой уж у нее возраст.
— Не лезь не в свое дело! — шипит Рут, глядя на Шарлотту, которая пытается укрыть свою наготу от презрительных взглядов матери. — Ты думаешь, что много знаешь о жизни, но ты ничего не знаешь! Учись у меня, иначе все полетит к чертям!
— Да? Ну и что ты такое пережила, что знаешь так много? — смеется Ракель. — Единственное, что произошло с тобой за последние двадцать лет, — это то, что ты стала старше!
— Не лезь! — кричит Рут, но тут же понижает голос. — Я в ответе за своих детей. Разве я смогу простить себе, если с ними что-нибудь случится?
В голосе Рут угроза. Ракель знает, что терпение Рут на исходе. Будь они детьми, Ракель бы скоро влетело.
— Я могу сама за себя отвечать! — кричит Шарлотта.
Рут фыркает.
— Все, больше никаких гуляний по ночам. Раз в неделю до десяти, не более. Эту одежду надо постирать, и не сиди голая на холодном полу, можешь заработать себе заболевание мочеполовых путей!
— Чертова стерва! — кричит Шарлотта.
— Ты уже в юности была старой девой! — кричит Ракель.
Рут подбирает одежду, глубоко дыша через нос. Все тело напряжено, но она держит себя в руках, закрывает дверь и отпихивает Ракель.
— Не трогай меня! — кричит Ракель.
— Немедленно отправляйся в гостиную! — приказывает Рут.
— Не таким тоном, пожалуйста! Можешь так говорить со своими детьми, но не со мной!
В глазах Рут что-то вспыхивает, и Ракель становится страшно. Рут толкает ее к гостиной, прижимает к дивану.
— Вот и сиди в своей мерзкой помойке! — с отвращением заключает она и пинает кучу одежды, газет, сигаретных пачек и лаков для ногтей. Потом идет в комнату Шарлотты, где та уже забралась в постель.
— Я не пила и не курила, — отчаянно выговаривает Шарлотта, — можешь ты мне наконец поверить и оставить меня в покое?
— Я знаю, что ты не куришь травку, и по твоему дыханию ясно, что ты не пила. Поцелуй меня! Слушай меня, я всегда права. Это нелегкая ноша. Ты ведь не думаешь, что это легко — всегда быть правой? Сейчас ты должна собраться и взять себя в руки, если хочешь закончить гимназию. Скоро ты станешь взрослой, и к тебе будут предъявлять более высокие требования. На этом закончим дискуссию. Теперь спи, завтра все встанет на свои места. Я подоткну тебе одеяло. Никому не позволю испортить мою куколку!
Шарлотта качает головой. Рут гладит ее по щеке.
— Я знаю, что ты думаешь, Шарлотта, и утешаю себя тем, что ты в возрасте полового созревания и что это нормально для девочек твоего возраста, иначе бы я очень расстроилась.
— Откуда тебе знать, что я думаю! — возражает Шарлотта.
— Дискуссия на сегодня закончена. Спокойной ночи, Шарлотта, — заключает Рут, покидает комнату и закрывает дверь. Потом она проверяет, закрыта ли дверь Даниеля, и идет в гостиную, чтобы разделаться с Ракель.
Дрожащими руками Ракель зажигает еще одну сигарету. Рут встает перед диваном, скрестив руки на груди, и смотрит сверху вниз на Ракель, которая сидит с подушкой у живота, волосы дыбом, и нервно выпускает дым.
Рут презрительно смотрит.
— Ты не выносишь, когда тебе перечат, — сдавленно шипит Ракель, — и, кроме того, ты хочешь, чтобы я призналась в своем фиаско. Ты хочешь сидеть в сторонке и смотреть, как я вою. Хочешь показывать меня своим детям как жуткий пример человека, который отказался поддерживать порядок в своей жизни. Но я должна разочаровать тебя: я не собираюсь ставить на себе крест, не собираюсь погибать — назло тебе. Я хочу выкарабкаться, понимаешь? Я собираюсь стать счастливой. Я не буду тонуть вместе с кораблем, и я не буду пресмыкаться перед тобой только потому, что ты позволяешь мне спать на твоем диване. Я хочу показать твоим детям, что против таких, как ты, можно восстать!
Ракель перестает кричать. Она чувствует себя победителем. Она показала Рут!
Рут спокойно отвечает, не меняя выражения лица:
— Ты портишь моих детей. Тебе пора убираться отсюда!
Какое-то время спустя Рут и Эдмунд на работе. Даниель, Рикард и тетя Ракель сидят и тихо читают.
— Сейчас, дети, мы выполним упражнение для релаксации, — внезапно кричит Ракель, оторвавшись от газеты, в которую довольно долгое время была погружена с головой, — отложите в сторону свои учебники. Ложитесь на диван. Нет, ложитесь на пол. Нет, просто ложитесь.
«Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно» — новый роман скандально известного писателя, драматурга, шоумена и почетного гомосексуалиста Швеции Юнаса Гарделя.Гардель играет мифами и символами массового сознания, показывая, что фетиши нашего быта на самом деле не заполнены никаким смыслом. Нарушена причинно-следственная связь: не потому всюду подсвечники, что Рождество, а потому Рождество, что всюду подсвечники.Помещая «маленького человека» и его серые будни в центр повествования, автор дает очень точную картину состояния общества.
Шведы оказались любителями копаться в нездоровых семейных отношениях, мрачно шутить (героиня «Cheek to cheek» Юнаса Гарделя работает в похоронном бюро и встречается по объявлению со звездой шоу-бизнеса «для серьезных отношений») и культивировать смерть (два из шести представленных произведений называются «Отцеубийство» и «Воля к убийству»). Кроме того, они действительно умеют писать пьесы — то есть хорошо прорабатывать структуру, вырисовывать характеры и закручивать интригу. Правда, без фирменной тоскливой флегматичности не обошлось, а потому монолог героя «Европы утром и вечером» Розы Лагеркранц, который едет в поезде и рассказывает, какая сука его жена, занимает семь страниц.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.