Детский дом - [42]
— А вдруг кулаки убьют тебя за агитацию, что тогда? — спросил я с искренним волнением за судьбу Кузьмича.
— Ежели убьют, то о том, «что тогда», и речи не пойдет. Только такие, как я, живучие, в гражданскую выдюжили, так сейчас и подавно одолеем вражин.
Кузьмич был настроен по-боевому, но мы видели, что расставаться ему с нами тяжко.
— Расстроили вы меня, хлопчики, сердце так и разрывается, ведь привык к вам. Но, как говорится, труба зовет, и тут уж действуй как положено. Счастья вам желаю…
Провожали Кузьмича буквально всем детским домом. Он обнимал, целовал всех, кто подходил к нему, похлопывал рукой по плечу, по спине. Потом поднял ее кверху, растопырил ладонь:
— Вы ж тут ведите себя… Всем понятно? А то вернусь — всыплю вот этой!..
Уехал наш бывший завхоз на Северный Кавказ, и с той поры мы ничего больше о нем не слыхали.
Как и всем, мне Иван Кузьмич врезался в память, а вот фамилии его я так и не знаю. В то время она нас не интересовала: Кузьмич, да и ладно.
Жив ли сейчас наш общий друг и заступник? Сколько я впоследствии ни рылся в архивах, нигде не нашел его следов.
За лето все мы выросли, загорели: огрубела у нас не только кожа, но и голоса, а кое у кого на верхней губе стал заметен пушок.
Последние дни перед учебой мы всей душой отдавались играм, понимая, что скоро садиться за парты: тогда прощай, раздольная жизнь.
Как-то мы вели в Екатерининском парке военную игру. «Белые», предводительствуемые Борисом Касаткиным, отступая от «красных», укрылись за мраморным обелиском. В них полетели самодельные деревянные гранаты, нарезанные по предложению Бориса из жердей и заменившие камни. С обеих сторон неслись громкие боевые крики.
В разгар сражения нас окликнули. Мы увидели Алексея Толстого и Шишкова. С «белым генералом» Борисом Касаткиным мы подбежали к ним. Оба писателя были явно рассержены. Полное лицо Толстого побагровело.
— Варвары! Гунны! — зычно восклицал он, тыча в нашем направлении толстой полированной палкой. Круто повернулся к Шишкову: — Слушай, что с ними делать?
— Лучше всего отсечь головы. Но, может, попробуем просветить?
Шишков подошел к скамье и сел.
— А ну, командиры, зовите свое войско.
Приблизились мы не без страха, не загуляет ли палка Толстого по нашим спинам? Он покручивал ею, все еще гневно на нас поглядывал, что-то бормотал. Шишков стал рассказывать, что колонна, которую мы с такой яростью бомбили своими «гранатами», называется Морейской, воздвигнута она в честь победы, одержанной русскими войсками в 1770 году на полуострове Морея.
— А вы ее дубасите деревяшками, портите, — сердито вмешался в беседу Алексей Николаевич. — Разве можно так относиться к памятникам, символизирующим славу русского оружия? О гунны, родства не ведающие! Или вам не дорога наша история? А ведь некоторые из вас небось сами мечтают поступить на флот. Хорошо хоть Чесменской колонне повезло: построили ее на середине пруда, вам туда не добраться… Вы же, наверно, знаете, что здесь в лицее учился Пушкин? — продолжал Толстой. — Вон там, в лицейском саду, памятник ему работы Баха. Так вот, Александр Сергеевич писал об этих местах:
Он замолчал, вглядываясь в наши лица. Борис Касаткин наизусть знал это стихотворение и громко дочитал его до конца.
Алексей Николаевич приподнял брови, усмехнулся:
— А гунны-то не чужды цивилизации!
Его лицо смягчилось. Он заговорил, обращаясь к Шишкову:
— Со мной здесь такой случай был. Брожу с месяц тому по парку, вижу у памятника молодому Пушкину скопление людей. Что, думаю, такое? Подошел. Парнишка вот такого же возраста, — кивнул он на Бориса, — шпарит наизусть «Песнь о вещем Олеге», потом «Анчар», «Зимнюю дорогу». И, представь, весьма недурственно. Да! Толпа слушает. Кончил читать, двое мальцов с кепочками пошли по кругу: «На покупку книг». Кидали им хорошо. Я тоже на полтину расщедрился. — Толстой засмеялся и повернулся к нам: — Признавайтесь-ка! Ваш малец?
— Игорь! — невольно вырвалось у меня.
Наслушавшись экскурсоводов, некоторые из наших наиболее сметливых ребят сами начинали «обслуживать» приезжих. Занимались этим в основном семиклассники — они знали Пушкина в пределах школьной программы, бывали в музеях Детского Села. Первое место среди них, несомненно, принадлежало Игорю Демидову. «Работал» он с двумя помощниками из младших классов. Они зазывали слушателей, объявляя Игоря воспитанником «лицея-колонии города, где когда-то учился великий русский поэт». Игорь знал множество стихов и по просьбе публики охотно читал их, часто выходя за пределы своей стандартной программы. Парнишка искренне преклонялся перед поэзией и, как и Коля Сорокин, был любимым учеником нашей Нины Васильевны, которая, впрочем, не догадывалась о его коммерческой деятельности. Несомненно, что декламаторские выступления для Игоря были чем-то большим, нежели просто средством заработка. В детдоме его прозвали «Пушкиным». Читал он пушкинские стихи, как мне тогда казалось, необыкновенно хорошо. Перед сном в полутемной спальной комнате бессмертные пушкинские строфы особенно глубоко западали в душу…
«Подарок с неба» – трогательно-добрая история о жизни, пути, о выборе ценностей, о том, чему нужно учить сначала себя, потом детей. … С неба прилетел ангел и взял мою душу. Он отнес меня прямо к Богу и тот, усадив меня на колени, сказал: «Это еще не конец истории, и ты в ней сыграешь решающую роль». Он вновь отдал меня ангелу и тот спустил меня на землю, в огромный город, где я встретил тебя. И что мне теперь с тобой делать? И какую решающую роль я должен сыграть? Бог так мне и не сказал. Для детей 5-12 лет.
Книга Н. Носова «Витя Малеев в школе и дома» — это повесть о двух школьных друзьях Вите Малееве и Косте Шишкине: об их заблуждениях и ошибках, горестях и обидах, об их радостях и победах. Правда, источник их горестей — это чаще всего плохие успехи или пропущенные уроки в школе, а все победы в основном сводятся к победам над своей собственной неорганизованностью и ленью. Но кто из школьников не огорчался, получив плохую отметку, и кто не был счастлив, заслужив одобрение учителя, родителей или своих сверстников — школьных товарищей? Каждый, с кем это случалось, увидит в героях повести знакомые и близкие ему черты.
6 ф З П 58 Издание второе Попов В. «ТИ-ВИ». Рассказы о телевидении. Рис. М. Беломлинского и В. Прошкина. Л., «Дет. лит.», 1975. — 112 с. с ил. Рассказы о работниках телевидения, о людях разных профессий, которые готовят передачу. Многие из этих людей неизвестны зрителю, они остаются за кадром, но передача была бы невозможной без них. ДЛИ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА © Издательство «Детская литература», 1969.
Повесть о сыне полка, мальчишке, чье детство опалила война. Писатель В. Сергеев, сам в прошлом военный строевой командир, раскрывает перед читателем судьбу целого поколения подростков, раньше срока надевших военную форму. У них были разные армейские судьбы: связисты, разведчики, санитары — все они по мере своих сил приближали День Победы. Повесть отличается от множества книг, изданных ранее на эту тему. Историческая правда заключается в том, что только исключительные качества подростков разрешали командованию зачислять их в действующую армию.
Главные герои рассказа Зинаиды Канониди это два мальчика. Одного зовут Миша и он живет в Москве, а другого зовут Мишель и он живет в Париже. Основное действие рассказа происходит во Франции начала 60-х годов прошлого века. Париж и всю Францию захлестнула волна демонстраций и народных выступлений. Эти выступления жестко подавляются полицией с использованием дубинок и водометов. Маленький Мишель невольно оказывается втянут в происходящие события и едва не погибает. Художник Давид Соломонович Хайкин.