Детские годы в Тифлисе - [9]

Плохо спала. Во сне вспыхивали пожары…

Глава 5

Лето в Манглисе.

За два дня до переезда на дачу началась суматоха. В комнаты вносились ящики, чемоданы, корзины. В них укладывали посуду, продукты, платья и белье. Весь пол завален стружками и бумагой.

Соня всё время с книгой на чердаке, чтобы не возиться с укладкой вещей. Наташа помогает маме. Лялька и я бегаем по комнатам. Милка и Топсик вместе с нами.

– Идите в сад, – ворчит нянька!

Но уйти нельзя. Вдруг не увидишь самое интересное?

Господи! Как долго тянутся дни. Когда же приедут «Они»?

«Они» – это подводы, которые повезут на дачу.

На второй день к вечеру дворник Василий открывает металлические ворота.

Затаив дыхание, свешиваемся с Лялькой с балкона.

– Боже! Какие красивые лошадки! – восторженно восклицает Лялька.

Колеса громыхают по булыжникам двора, пахнет сеном, наваленным на подводах. У лошадей длинные гривы, кожа лоснится от пота, они так же, как Луиза Мадер, поводят ушами.

Бедная Луиза Мадер! Как она сейчас скучает одна. Мама сказала, что у нее плохое здоровье и потому оставили на прошлой даче… Там она будет поправляться.

– Спать! Спать! – кричит нянька!

Спать невозможно. Надо всё посмотреть: и как будут распрягать лошадей, и как дадут им сена, напоят водой.

Но спорить с нянькой сейчас нельзя. Залпом выпиваем молоко, и даже Лялька, которая не выносит пенок, не морщась, мгновенно опустошает стакан.

В комнате необычно. Кровати вынесены на балкон. На полу расстелено сено. Кувыркаемся на нём. Хорошо, что у нас не платьица, а штанишки, как у мальчиков. Так удобнее кувыркаться…

Укрывшись простынями, прислушиваемся к звукам доносящимся со двора.

Как душисто пахнет сено! В доме становится тихо.

Заливаются сверчки и цикады. В открытое окно вливается аромат мелиацедры, запах конского навоза.

…Среди ночи доносится тихое хрупанье лошадей, жуют сено, бьют копытами о камни…

Просыпаемся рано утром. В подводы уже уложены вещи.

Лялька степенно говорит:

– Ну вот, нас и не забыли…

…Звонко, на разные голоса, звонят колокольца. Город спит, убегают назад дома. Впереди простор, зеленые поля, запахи цветов.

Едем на подводе, свесив ноги. Ветер бьет в лицо. Перед глазами горы, подъемы, спуски, переклик птиц. Над головой лёгкое облачко. Хорошо бы полететь на нём.

Когда въезжаем на гору, оглядываюсь. Далеко, далеко в дымке Тифлис. А из-за горы выходит солнце. Машу ему рукой, чувствую себя счастливой. Впереди новая жизнь.

К вечеру приезжаем в Манглис. Село большое, с ровными широкими улицами, поросшими травой. Сколько здесь одуванчиков и ромашек! По улице идет стадо, позвякивая колокольчиками. Пахнет пылью и молоком.

А белый дом из досок! Солнце заглядывает в окна. Напротив дома каменная ограда. За ней, в зелени деревьев – белая церковь с колокольней.

Вбегаем по лестнице на балкон, затем в комнаты. Весь пол усеян свежей травой. В углах у стен – зеленые деревца.

– Зачем это? – удивленно останавливается Лялька.

– Завтра великий праздник. Троица, – торжественно говорит нянька.

– Что такое троица? – спрашиваю.

– Бог – отец, бог – сын, бог – дух святой, – поясняет нянька. Широко крестится.

– Рождение? – спрашивает Лялька. – И сразу всех? И отца и сына и духа? Почему сразу трёх?

– Не трёх, – укоризненно говорит нянька. – Все во едином духе. Вот безбожница! Надо понимать!

– Так не бывает, – уверенно говорю я.

– Бывает. Бывает, – подпрыгивая на одной ножке, кричит Лялька. – Вот, как у кукол. Одну вставляют в другую. Можно и четыре, можно и пять.

– Тьфу ты! Прости, господи! Тебя за такие речи Бог накажет.

Нянька что-то бормочет про себя, сердито выходит из комнаты.

– Ну вот, – говорит Лялька. – Пошли гулять.

Любим носиться по полям, играть в разбойников и индейцев, драться с мальчишками, лазать по деревьям. Если кто-нибудь из ребят обижает Ляльку, налетаю на обидчика, как тигрица.

У нас всегда ссадины на коленках, царапины, синяки на лице.

– Растут, как мальчишки, – укоризненно говорит нянька. – Никакого женского естества. Где это видано – девочек в штанишках водят.

Штанишки – наша гордость. В них так удобно. Похожи на мальчишек.

Первые дни на даче: осматриваем местность.

За селом на скате поля, засеянные пшеницей. Дальше – обрывистые скалы, окруженные лесом. В лесу много диких яблонь и груш, У опушки высокие, ветвистые, могучие кедровые деревья.

Если спуститься ниже, в скале видна пещера. В неё можно влезть согнувшись, переставляя ноги с одного выступа на другой. Это Мотькина хатка. Кто такая Мотька – не знаю, но меня очень интересует пещера.

Ниже скалы узкая каменистая тропа к реке Алгетке. К ней надо спускаться, перепрыгивая с камня на камень.

Бурная Алгетка громко шумит. Вода с брызгами и пеной рвется по каменистому дну, обходит огромные валуны, спадая водопадами, несётся вниз: прозрачная и холодная.

Купаться в реке не позволяют. Стоим, не отрывая глаз от быстрого течения.

Вот полянка, на которой краснеет земляника. Земляники так много, что по полянке лучше не ходить. Дикие яблоки – такие кислые, что на глазах выступают слезы.

Вокруг лиловые колокольчики, ромашки. Можно упасть на них, прильнув лицом. Тогда слышно, как в траве жужжат и звенят букашки.