Детонька - [2]
Анька ковыряла песок липкой от мороженого рукой. Влада сидела насупившись. Вышла из подъезда незнакомая женщина в нарядном платье. Отец засуетился, поправил ворот рубашки, пытался пригладить волосы. Влада запомнила, что у женщины были бусы из крупных шариков и тонкий блестящий ремешок. Разговор взрослых не запомнился. Единственное что врезалось в память это брезгливо-жалостливый взгляд незнакомки, брошенный на отца и чумазую круглолицую Аньку. Мимолетный интерес вызвала лишь хмурая Влада.
– Что-то путное возможно получится из этой девчонки. – Сказала женщина. – Как тебя зовут?
– Владислава, – буркнула Влада.
– Надеюсь, ее жизнь сложится удачнее твоей. Вот возьми, больше я не могу и не хочу для тебя ничего делать.
Женщина протянула отцу какую-то бумажку.
– Мама! Зачем? Что ты делаешь? – болезненно сморщившись, выкрикнул отец.
– Ну, как сам себе постелешь, так и выспишься.1 – Хмыкнула женщина.
Отец резко отвернулся, ссутулился, зашагал прочь. Влада схватила сестренку за руку, бросилась за ним. Почувствовала, что случилось что-то очень плохое, гадкое, о чем никогда и никому не следует рассказывать, даже маме. Только потом, она поняла, отец был раздавлен встречей настолько, что совсем позабыл о семенивших за ним дочках. Влада боялась потеряться, боялась остаться с маленькой сестрой в этом незнакомом и плохом городе. Анька спотыкалась, маленькие толстые ножки заплетались. Влада грубо дернула сестренку за руку. Анька упала и заревела. От отчаяния расплакалась и Влада. Только громкий рев отрезвил отца. Беспомощно топтался возле девочек, уговаривал не плакать, дул на Анькину ободранную коленку. Стали останавливаться незнакомые люди, кто-то дал марлевую салфетку, что-то говорили, советовали отцу. Владе запомнились молодая девушка с парнем. Оба веселые, за спинами рюкзаки. Парень строил смешные рожицы, девушка достала из кармана две конфеты «батончик». Анька успокоилась, слезы высохли. Конфеты были мягкими от жары, сестренка сразу сунула свою долю за щеку. Изо рта потекла шоколадная слюнка. Влада продолжала реветь, не пойдет она за руку с этой чуней! Отец уговаривал, пытался погладить по голове. Владислава увернулась, вытирала грязной ладошкой злые слезы, кричала, что хочет домой к маме, сейчас же, немедленно. Подошел милиционер, папа трясущейся рукой достал из кармана мятый паспорт, показывал, что девочки там записаны. Милиционер приложил руку к фуражке, извинился. Да, да он понимает, у самого дети. Устали, наверное, толчея, шум.
В электричке, Анька уснула, с недоеденной конфетой за щекой. Влада полезла в кармашек сарафана, но вместо застиранного платка достала денежку.
– Что это, откуда, ты это взяла? – Испуганно прошептал папа.
– Мне та тетенька дала, когда ты ушел, мы с Анькой за тобой побежали, и я их в карман сунула случайно.
– Не надо, не надо было! Ни к чему это, не надо! – Поморщился отец.
Уставился в окно, долго молчал. Влада так и сидела, зажав в потной ладони деньги. Отец горько усмехнулся, обреченно махнул рукой:
– Все правильно, так и должно было случиться. Конечно, на что еще можно было рассчитывать?
На перроне их встречала мама. Наверное, соседи рассказали. Владислава кинулась к ней, словно сто лет не видела, обхватила насколько хватало рук. Всю дорогу шла, прижавшись к маме и подальше от отца. Папа нес спящую Аньку.
Дома, уже лежа в постели, Влада видела через приоткрытую дверь, как мать гладила отца по плечу, что-то тихо приговаривала, монотонное, на распев, словно укачивала малыша.
Потом, родители много раз возили дочерей в Москву. Заранее готовились, наглаживали выходную одежду. Ходили в зоопарк, на аттракционы, ели мороженое в кафе. Но у Влады в памяти они смешались, следа не оставили. А поездку к бабушке, она запомнила на всю жизнь. Это было похоже на ранку не страшную, а так, вроде пореза от бумаги. И крови нет и не видно толком, но саднит и саднит.
Странно, столько лет прошло, и теперь она с бабкой встретилась и даже была у нее дома, и кофе пила и разговаривала, и разговор этот был ей интересен. Хотя, к такому общению она не привыкла. Словно контрастный душ, горячо-холодно. Понятно же было, что бабуся в каких-то фразах откровенно хамит, говорит с издевкой. Но говорит-то правильно! То, что у Влады было всего лишь ощущением, старуха облекала в слова. Выходит, она права?
Задумалась, проехала лишнюю остановку, вот дура! Теперь придется по переходу тащиться. Толкотня, давка. Чужие мокрые зонтики капают на ноги. Перед Владой резко остановилась тетка с сумкой на колесах, засмотрелась на указатели станций. Владу пихнули в спину и мужской голос произнес: – Ну, чо встала посреди дороги, курица?
Влада резко отошла в сторону, промолчала, мстительно наслаждаясь, как мужик, обрадовавшись свободному месту, налетел на теткину сумку. Оба стали переругиваться, размахивать руками. За ними образовалась пробка.
– Дома не можете выясняться? – Крикнул молодой парень в очках. – Понаехали!
– Они метро первый раз видят, – сладко улыбнулась Влада.
– Точно, девушка, и носит же их в час пик, – подхватил парень. – Вы идите сюда, а то совсем затолкают.
Эти повести и рассказы написаны так, как мы обычно рассказываем друг другу «случаи из жизни». И герои похожи на нас, наших коллег, родственников и друзей. Эта узнаваемость и разговорная речь заставляют искренне сочувствовать или возмущенно порицать. Взгляд со стороны. Именно взгляд, а не совет и мораль. Красиво звучит фраза «Истинные ценности». Но каждый вкладывает в эти слова свой смысл. В книге «Все как у людей» истинная ценность определена, но согласиться или нет – выбор читателя.
Личная трагедия вынуждает Наталью вернуться из Мурманска в Москву. Череда встреч и, казалось бы, незначительных обстоятельств ставит её перед крайне сложным выбором.А если делать его не хочется, стоит ли перекраивать свою жизнь? И что честнее: быть плохой матерью или признаться, что вообще не испытываешь материнских чувств? В книге нет ни готовых решений, ни навязанной морали. Читатель в состоянии сам сделать выводы. Осудить героев и их поступки или просто по-человечески посочувствовать.
Казалось бы, жизнь героя истории удалась с самого рождения. И по всему Олег Князев — баловень судьбы. Но неожиданно он становится перед мучительным решением: выбирать между самыми родными людьми или на всю жизнь остаться «прицепным» вагоном и катиться по ровной, но чужой для него колее.
Взрослые в чудеса не верят. Стоит им услышать «сказочный сюжет», скептически усмехаются: «Так не бывает». Дорогие взрослые, серьезные и умудренные жизненным опытом, чудеса все-таки происходят! Неужели вы ни разу не произносили фразу: «Вот повезло!» Хотя, если свалившийся на голову мешок, набитый деньгами, чудо, а найденная на улице кошка – нет, тогда вы правы, чудес не бывает. Почти все истории этого сборника основаны на реальных событиях. Но вы вправе продолжать считать, что чудес не бывает.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.