Дети железной дороги - [12]
– Так, значит, твоя мама писательница?
– Да, я ни у кого больше не читал таких красивых рассказов, как мамины.
– Ну, ты должен гордиться, что она у вас такая умница.
– Когда она не была такая умница, она все время с нами играла, а теперь мы играем сами по себе…
– Вот что… Я очень сейчас спешу по делу, но когда у тебя с сестрами будет время и желание, непременно заглядывайте ко мне на станцию. А уголь – считайте, что я про него забыл, хорошо?
– Спасибо вам! – сказал Питер. – Я так рад, что между нами все разрешилось!
И Питер побежал вприпрыжку через мост, соединяющий берега канала, в деревенскую булочную. Сразу как рукой сняло то неприятное чувство, которым он мучился с той минуты, когда хозяин станции схватил его за ворот посреди черной угольной россыпи.
На следующий день, как только они послали свое троекратное приветствие Зеленому Дракону и старый джентльмен помахал им в ответ, Питер с гордым видом повел сестер на станцию.
– Ведь неудобно, – сказала Бобби.
– Она имеет в виду уголь, – пояснила Филлис.
– Я тут его встретил как-то, хозяина, – небрежно, как бы пропуская мимо ушей сказанное сестрами, сообщил Питер. – Он сказал, что мы можем приходить на станцию в любое время, когда нам захочется.
– После того? Неужели! – удивленно воскликнула Филлис. – Подождите минуточку, у меня шнурок развязался на башмаке.
– Он у тебя только и делает, что развязывается, – заворчал Питер. – А хозяин, представьте себе, настоящий джентльмен. Он выкинул давно из головы этот уголь, так что и вы его тоже выкиньте из головы.
Филлис управилась со своим шнурком и зашагала молча, но старшая сестра увидела, как вздрогнули ее плечи и как большая слеза, сорвавшись с ее щеки, разбилась о рельсу.
– Миленькая моя, ты что? – спрашивала Бобби, тормоша и обнимая ее.
– Он мне сказал, что я не по-джентльменски себя веду… Я ведь ему не говорила, что он ведет себя не по-ледински! Даже когда он мою Клоринду, мою лучшую куклу привязал к столбу и сжег на костре, я не говорила ему…
В самом деле, Питер, год или два назад учинил это злодеяние.
– Но ведь, если честно, то ты его допекла своими разговорами про уголь и про все это… Пусть лучше каждый из вас признает свою неправоту и простит другому обиды, – предложила Бобби.
– Если Питер готов, то и я готова, – согласилась Филлис.
– Хорошо, я удовлетворен. Вот, Филлис, возьми мой платок, я вижу, свой ты, как всегда, посеяла. И как это ты ухитряешься постоянно все терять?
– Сам же у меня взял платок и подвязал им дверцу в крольчатнике! – с возмущением выпалила Филлис. – Помнишь, в книжке для чтения есть стихи, что жестоко обижать беззубого младенца… Но когда автор стихов говорит про младенца «беззубый», это еще более жестоко. Нам мисс Лоу так говорила.
– Хорошо! – успокаивающим тоном проговорил Питер. – Вы правы, и пойдемте на станцию.
Они пришли на станцию и весело провели там два часа в обществе носильщика. Носильщик был человек покладистый и терпеливо отвечал на их бесконечные «почему», от которых «светские» люди так быстро уставали.
От него дети узнали много такого, о чем прежде понятия не имели, например, что штуки, при помощи которых сцепляются вагоны, называются муфтами, а трубки над муфтами, похожие на больших змей, существуют для того, чтобы останавливать поезд.
– Вот поезд мчится, а если дернуть за эту трубку, то он вздрогнет и остановится как вкопанный. А вы видели в вагонах такой кран, над которым написано, что если вы неправильно будете им пользоваться, то вас оштрафуют? Вот если вы им воспользуетесь неправильно, то поезд тоже остановится.
– А если правильно воспользовался?
– Все равно остановится. Но правильно, это только если вас убивают. Была одна старушка, над ней пошутили, сказали, что если сорвать этот кран, то откроется комната отдыха. И она воспользовалась им неправильно, потому что никакой угрозы ее жизни не было, а просто она была голодна. И вот когда поезд остановился и в вагон зашел полицейский, чтобы выяснить, по чьей вине все произошло, старушка подходит к нему и говорит: «Принесите мне крепкого портера и губку для мытья». В общем, из-за этого поезд опоздал на семь минут.
– А что ей ответил полицейский?
– Не знаю… Тут уж было не до того, чтобы помнить.
За этими увлекательными разговорами время промелькнуло незаметно. Хозяин станции дважды выходил из своей уютной комнаты, которая помещалась справа от отверстий с билетными кассами. Он присоединялся к общей беседе и веселился вместе со всеми.
– Как будто бы он нас и не засек тогда с углем, – шепнула на ухо сестре Филлис.
Хозяин угостил их апельсином и пообещал показать сигнальную коробку – в какой-нибудь из дней, когда он будет не очень занят.
Несколько поездов прошли мимо, не останавливаясь, и Питер заметил впервые, что у поездов, как у кэбов, тоже есть номера.
– Один мальчик, – припомнил носильщик, – утащил из оптового магазина зеленую тетрадь с серебряными уголками специально для того, чтобы записывать в ней номера поездов.
Питер тоже изъявил желание записывать номера поездов, но, к сожалению, его папа не владел оптовым магазином и ему неоткуда было взять тетрадь в зеленом кожаном переплете с серебряными уголками. Зато хозяин дал ему конверт, и Питер написал на нем:
