Глава первая, в которой военный совет решает, что и как следует сделать
Я собираюсь рассказать вам о том, как мы искали сокровище — самыми разными способами, и, как вы увидите, прочитав эту книгу, мы вовсе не ленились, придумывая и изобретая эти способы.
Прежде чем я начну рассказывать о поисках сокровища, я должен рассказать еще кое о чем: я, знаете ли, тоже почитывал книги в свое время и тоже терпеть не могу, когда история так и начинается: «Увы!» — сказала Хильдегард с тяжким вздохом, — «последний раз мы глядим на дом наших предков!» — а потом вы должны прочесть еще сотню страниц, прежде чем поймете, кто же такая эта Хильдегард, не говоря уж о ее предках. Что касается дома наших предков, то он находится на Льюисхэм Роуд — это коттедж с садиком, фамилия наша Бэстейбл, а всего нас шестеро (это если не считать папу). Мама наша умерла, я больше ничего о ней говорить не буду, но если вы думаете, что это значит, что я не помню ее, то вы ничего не смыслите в людях. Старшая у нас Дора, потом идет Освальд, а затем Дикки. Освальд еще в младшей школе получил первый приз по латыни, а Дикки здорово умеет считать. Ноэль и Алиса близнецы (им по десять лет), а самый младший у нас Гораций Октавиус. Само собой, один из нас и рассказывает эту историю, только я так и не скажу вам, кто именно — разве что в самом конце. Попробуйте пока сами угадать, только, бьюсь об заклад, ничегошеньки стоящего у вас из этого не выйдет.
Это Освальд выдумал искать сокровище — Освальду часто приходят в голову отличные мысли, и он вовсе не скрывает их, как некоторые, так что и в этот раз он сразу собрал всех и сказал:
— Вот что, ребята, пора нам заняться поисками сокровища, тем более что все так делают, когда Дом Предков приходит в упадок.
Дора сказала, что это замечательно. Она часто соглашается с нами. В это время она как раз пыталась заштопать здоровую дырку в одном из чулков Ноэля: несколько дней назад, когда мы играли в Потерпевших Крушение на крыше курятника, Ноэль свалился и разодрал этот чулок, к тому же он так поранил подбородок, что у него, того и гляди, останется шрам на всю жизнь. Только Дора и умеет чинить наши вещи, Алиса тоже пробовала: к примеру, она хотела связать красный шарф Ноэлю, поскольку он склонен к простудам, но шарф с одного конца вышел гораздо шире, чем с другого, и Ноэль не стал его носить, зато мы сделали из него вымпел, поскольку после маминой смерти мы все больше носим серую или черную одежку, а нам как раз нужно было что-нибудь эдакое, поярче. Папа теперь не покупает нам новую одежду — собственно, по этому признаку мы и догадались, что Дом наших Предков пришел в упадок. И денег на карманные расходы он нам больше не дает, разве что малышам перепадает порой пара пенсов; и к нам уже не приезжают на обед нарядные люди, ковры протерлись, у стола отвалилась ножка, но его так и не отдали в починку, папа отказался от садовника, только передний дворик он иногда приводит в порядок, но очень редко. Серебро, которое хранилось в большом буфете из дуба (в том, который изнутри затянут зеленой материей) папа отправил в магазин почистить, но почему-то так и не получил обратно. Наверное, у него нет денег, чтобы заплатить за чистку. Теперь у нас в ходу какие-то желтоватые ложки и вилки, они гораздо легче прежних и совсем не блестят.
После маминой смерти папа долго болел, а пока он болел, его компаньон зачем-то уехал в Испанию, и от этого деньги кончились, — я толком так и не понял, как это случилось. Все слуги ушли от нас, кроме той женщины, которая отвечает за все, — по мне, если найти подходящую «за все», жизнь пойдет совсем неплохо. Перед ней была другая женщина, очень хорошая: она пекла нам пудинги и разрешала есть их на полу, поскольку мы убили на ужин дикого кабана. Но эта делает пудинги из саго, такие водянистые, с ними не поиграешь, из них даже островков не получается, как бывает, когда ешь овсяную кашу.
В школу мы тоже теперь не ходим: папа говорит, как будет возможность, он снова отдаст нас в школу, но каникулы нам не повредят. Я тоже думаю, что каникулы нам не повредят, только лучше бы он сказал прямо, что у него нет денег — мы ведь и так об этом догадываемся.
Множество людей зачастило к нам с конвертами (без марок) и все они твердят, что они верят нам в последний раз, а потом передадут дело в другие руки. Я спросил нашу Элайзу, что это значит, она мне объяснила, и теперь я очень беспокоюсь за папу.
Наконец, пришла какая-то бумага — большая и синяя. Ее принес полисмен, так что мы даже напугались, но папа сказал, все в порядке; только когда он вечером зашел поцеловать девочек (он всегда целует их перед сном), девочкам показалось, будто он плакал, только я им не верю, потому что ревут одни трусы, а мой папа — самый храбрый.
Вот почему нам срочно понадобились сокровища (так сказал Освальд), и Дора подтвердила, что это — замечательная мысль. И все остальные тоже согласились с Освальдом. Итак, мы собрали военный совет. Дора сидела в кресле: это кресло раньше стояло в гостиной, но Пятого Ноября у нас была корь и нам не разрешили выходить в сад, поэтому пришлось взрывать хлопушку прямо в гостиной, а теперь эту дырку уже не зачинишь, поэтому папа и велел перенести кресло к нам в детскую; и не так уж дешево оно нам досталось, если учесть, как мы схлопотали, когда в нем обнаружилась эта дырка.
