Дети войны - [10]

После многих невзгод и нескольких месяцев в плену у бури волшебники смогли покинуть остров, использовав пару вдруг наступивших штилевых дней, однако Штормовой остров, как они его окрестили, не покидал их мыслей. И тогда новая экспедиция, собранная из самых могущественных магов Московия, вернулась на остров и обосновалась на нём. Общими усилиями более чем полусотни волшебников удалось возвести вокруг острова гигантский купол, не позволяющий найти его маглам, но также и сдерживающий бури. Это стало хорошим подспорьем, и довольно быстро на Буяне (прежнее название «Штормовой остров» было слишком длинным для повседневного использования, но его оставили в качестве официального как напоминание о заре освоения острова) вырос порт, вокруг которого на холме возник город, и по сей день процветающий за счёт торговли со всем магическим светом. Буян стал важным магическим центром на севере. На нём рождались, жили и умирали многие великие чародеи, слава которых гремела по всей волшебной Европе; здесь велись целые войны и был создан (и уничтожен впоследствии) один из первых в мире крестражей — знаменитая игла Кощея. После того, как в относительной близости от острова был создан Дурмстранг, сюда потянулись аристократы и владельцы больших состояний, желая иметь здесь дома. Поначалу у богачей был целый отдельный посёлок на вершине холма, но город разросся за годы, и сейчас холм входил в его состав вместе со всеми своими прекрасными палатами, позволить себе владеть которыми было по карману далеко не каждому даже из знатных.

Но была у Буяна и другая сторона, привлекавшая на него не купцов и магнатов, а скучающих аристократов и авантюристов всех сортов, — его многочисленные увеселительные и игорные заведения, отличавшиеся необычайным разнообразием. Здесь можно было найти себе развлечение на любой вкус: от свидания с вейлой в алой полутьме весёлого дома до подпольных дуэльных состязаний, от игр на деньги в карты, кости и любое прочее до ставок на самые разные виды боёв животных, людей и тварей. Вот и сейчас, вновь стоя на квартердеке, Фридрих прикидывал в уме, удастся ли сегодня же ночью сбежать из-под надзора Лаубе в «Барсучью нору» — самый известный игорный дом острова, где по воскресеньям, вдобавок, устраивали бои красных колпаков, которые из-за жестокости этих гномоподобных тварей всегда выходили зрелищные и кровавые.

Войдя в порт и встав на рейд, «Чёрный орёл» выстрелил из носовых пушек в воздух, и там расцвёл блестящий на фоне тёмно-синего неба герб Дурмстранга: золотой двуглавый орёл на фоне купола-луковицы. С берега им ответили разноцветными искрами, и через несколько минут о борт мягко стукнулась шлюпка. Спустившись в неё, Фридрих занял место на корме и всю дорогу до пристани глядел на город, обещавший развлечения.

На набережной дурмстрангцев уже ждал экипаж, запряжённый крепким коньком с густой шерстью.

— Сейчас поселимся, а после занимайтесь, чем хотите, — сказал Лаубе, пока они ехали по мощёным улочкам. — Открытие и жеребьёвка завтра в десять, в двенадцать начнётся первый круг боёв.

— Где всё будет проходить? — уточнил Штайнер. — В книге об этом ничего сказано не было.

— Потому что к моменту её печати место ещё не было определено окончательно. Старый дуэльный зал, как вы, думаю, помните, давно требует ремонта, поэтому организаторы чемпионата хотели договориться снять новый — его закончили только недавно. Он в три раза больше старого и хорошо оборудован.

«Так вот что это была за стройка рядом с портом», — подумал Фридрих и спросил:

— Кому он принадлежит? Не властям же?

— Конечно нет, — нетерпеливо махнул рукой Лаубе, словно бы юноша сморозил глупость. — Его на свои деньги возвёл Константин Мелехов, московский магнат.

— Я слышал о нём, — решив не обращать внимания на жест преподавателя, кивнул Фридрих. — Его семья давно сделала состояние на якутском золоте, но он за годы во главе клана смог чуть ли не в два раза умножить и без того немалый капитал.

— Да, денег у этого господина много, — подтвердил Лаубе, — и порой Мелехов вкладывает их в подобные проекты, которые если и окупятся, то очень нескоро. Для чего? Кто знает. Мне доводилось слышать мнение, что никто, кроме этого старого лиса, не знает, что делается у него в голове.

«Интересный человек, — отметил про себя Фридрих. — Имеет смысл побеседовать с ним, если представится такая возможность».

Экипаж доставил дурмстрангцев на Ярмарочную площадь, где и теперь, в десятом часу вечера, кипела жизнь: шло какое-то представление местного театра, на которое помимо горожан собрались и гости острова — в толпе среди привычных глазу местных костюмов мелькали разноцветные мантии волшебников из других стран. Прокатившись по краю толпы, карета остановилась перед входом в гостиницу «Летучий корабль», из которой как раз в этот момент выскочила компания весело смеющихся девушек в мантиях Колдовстворца, синих с алым орнаментом по краям.

— Русские в этом году выставляют одних девушек? — произнёс Фридрих, ни к кому конкретно не обращаясь; обычно за сибирскую школу выступали крепкие ребята, эта же стайка хихикающих девиц больше напоминала переодевшихся учениц Шармбатона.