Дети Владимировской набережной (сборник) - [57]

– Зачем ей рассада? Середина лета на дворе, посадки на огородах завершились, окучивать пришла пора, – своевременно поправил Ивана Саша. Иван ничего не ответил, Саша повел за собой Ивана на озеро.

Стоя на каменном берегу, Ваня Саше объяснил:

– Я это знал, только тетя Света по огородным делам к маме моей приходит, лишний куст смородины на осень спрашивает. Подозрительного? – спросил Сашу Иван.

– Может, она шпионка, контрреволюционный враждебный элемент? – задал башки на здоровую Саша.

Ответом Иван не обротал с больной башки на здоровую Саша. Ваня на Сашин каприз не обратил внимания. Оставив одежду на берегу, Ваня и Саша в одежде, в семейных трусах зашли глубже пояса в озерную воду, каменное дно чувствовалась голыми ногами. Зашли, решительно погрузились в холодное озеро. Плыли вдоль направления зимнего берега. Первым заговорил Саша:

– Я дальше тебя заплыл! – хвалился он.

– А мы с тобой что, наперегонки? – спрашивал у Саши Иван.

– Стометровку поплыли, – отзывался на Сашин вызов Ваня.

Ребята продолжили плаванье.

В первую минуту заплыва вода показалась холодной, но, поплавав минуту, оба почувствовали на себе ее ласку тепла. Плыть стало одно наслаждение. Они плыли молча и не беседовали с друг другом. Вода другом была озерная, теплая, дальше еще теплей, парное молоко, жалко кисельных берегов вдобавок нету. Вдали уносится в бездну с играющей волной озера одинокий парус. Догнать бы белый, как в стихотворении Лермонтова, одинокий парус. Доплыть до него, до него, да нет, не доплывешь.

Минут двадцать в воде теплой барахтались. По выходу на берег Ваня довольный Саше говорил:

– Саша, ты Николая Савельева не обижай больше, ничего про него плохого не говори. Договорились?

– Хорошо, договорились, – обещал Ване Саша. Они оба оделись. В это время дома у Вани было нервно. Собралась за накрытым обеденным столом Ванина семья. Старший брат Игорь тогда злился:

– Говорят, на Металлургическом заводе опять расценки урезают, а работают как при царском режиме на последние лошадиные силы. За человека не считают, на гроши жить заставляют.

– А я-то тут причем? – возмущался вполне справедливо отец. Он шевелил ложку супа в тарелке. – Я весь выбиваюсь из сил, чтоб семью накормить, ко мне какие претензии?

– Да к тебе никаких дел как к исполкому, но ты же коммунист, да пойди, разберись, узнай, в чем дело. Почему план увеличивают, расценки снижают? – заступался за рабочих Металлургического завода Игорь.

– Кто возмущается? – спрашивал отец старшего сына.

– Рабочий Горожанкин.

– Вот и скажи своему Горожанкину, что Металлургический завод находится не в введении нашего исполкома, предприятие подчиняется Москве. Они там решают на местах, что, где и как? А решение партийного руководства у нас не принято обсуждать, – объяснил старшему сыну отец.

Бабушка Игорю сказала:

– Палки-то выруби сходи, да траву обещал скосить!

– Проходи, садись, за столом вся правда. – разговаривал с появившимся в комнате младшим сыном отец.

– Спасибо большое, – благодарил родителей Ванечка, присел к ним за общий стол.

– Как вода? – спрашивал дедушка Николай у внука.

– Ничего, теплая, мне штаны сырые сменить можно? – спрашивал разрешение у семьи Ваня.

В ответ мать предупреждала:

– Переоденься и бегом кушать, остынет, разогревать больше не буду.

Ваня пошел, переоделся. Сидя за семейным столом, долго говорил, прежде всего дедушке, делясь впечатлением о купании в теплом озере.

– Лебедев, значит, тебе задал на заплыве?

– На равных плыли, – отвечал на вопрос деда Ванечка и взялся за ложку с супом.

– Хлеб возьми, – посоветовала ему мать.

– Мама, у меня в руках хлеб, – показал Ваня спрятанный в левой руке кусок ржаного родителям.

– Вечером купаться на озеро идешь? – спросил старшего брата Ваня.

– Будет вечер, будет пища. Не обещаю. – отвечал брату Игорь.

Они слышали:

– С чем пришел, Виктор Васильевич? – поздоровался с соседом отец, увидя соседа на пороге комнаты.

– Делал я помидоры, немного полил. В общем, невеселую плохую новость от товарищей услышал, – говорил Виктор Васильевич отцу.

– Ваня, ты пойдешь колоть дрова? – спрашивала у внучка бабушка.

Мама Лиза говорила старшему сыну:

– Игорь, Игорь, я прошу тебя – не лезь, не суйся ты не в свои дела с заводом.

– Я просто хотел заступиться за рабочих. За рабочих.

– Черт с тобой! – скандалила мать со старшим сыном, не обращая внимания на пришедшего в дом гостя.

– Это Подкопаев умер, – сообщил Виктор Васильевич грустную весть о преждевременной смерти участника участника революции и Гражданской войны слесаря металлургического завода Петра Филимоновича Подкопаева.

– Похороны когда? – спокойно отреагировал, спросил Шашкина Ванин отец.

– Послезавтра на кладбище, на Зарецкое кладбище повезем. Ровно в одиннадцать утра из дома, где наш товарищ жил, в последний путь всем цехом, всем миром повезем. Из Ленинграда приедет Олег Валентинович Саблин, тот самый легендарный Саблин, с которым он воевал, самый герой, воевавший с ним в гражданскую, – рассказывал Шашкин столу.

– Умер, но как умер? Еще вчера был живой.

– Жив? Ходил по набережной на ногах, как конь-богатырь, – говорил, сомневаясь, Игорь.

– Сердце не выдержало, инфаркт, – объяснил причину гибели Виктор Васильевич.