– Ну что, поговорим, Сан Саныч?
– Поговорим, Леша, – ответил Александр Александрович Меркушев стукнувшему в окошко и пришедшему к нему в дом Алексею Мосонву.
– Ну не стой, присаживайся, Леша, в ногах правды нет, – показал Леше рукой на стол Сан Саныч.
Леша сел на стул и начал рассказывать.
– Да, положение дел действительно тяжелое. В Мурманске высадились англо-американские войска. Они движутся вдоль железной дороги в направлении Кеми. С ними французы, – добавил к сказанному Алексей.
– Да, дела действительно нелегкие, снова воевать придется. Защищать Советскую власть, революцию. Власть трудового народа. Я с осени 1916 года в окопах, отстоим, раз воевать придется, – говорил Саша Алексею. Снова замолчал.
Говорили долго, затягивая разговор на всю ночь. Утром шли в губревком, лично встречались в круглом здании на старой площади с Петрухой Анохиным. Петруха, Петр стал самым главным начальником в Олонецкой губернии. Вернулся с каторги, ему революцию здесь доверили рабочие и крестьяне, лично Владимир Ильич Ленин поддержал. Первым губернским военным комиссаром был назначен Арсений Васильевич Дубровский. На народное хозяйство поставлен Тимофей Дмитриевич Анисимов, просвещением – Валентин Михайлович Парфенов. Губернским советом по продовольствию – Василий Тимофеевич Гурьев. Эхо гражданской войны все ближе доносилось до Петрозаводска[1]. В феврале Меркушев с Мосуновым принимали участие в разоруженье стоявшего на рельсах товарной станции бронепоезда с пленными австрийцами. Там был и Николай Надкин с сыном Игорем.
Николай Надкин весной уехал в город Онега по поручению партии большевиков командовать уездным исполкомом. Сын его Игорь уехал в нижегородскую губернию на родину отца, где в конце июня записался добровольцем в Красную армию, прибавив к своему возрасту по метрике пару годов. В последний день июля 1918 года с прибывшего на городскую пристань Онеги из каюты парохода «Михаил Архангел» вышел английский офицер. На глазах у Николая в упор застрелил поднявшегося на палубу судна проверить груз товарища Лысогруда. Потом на пристань из кают и грумов повысаживались английские солдаты, выстрели в часового Петра Заборщикова, цепью захватили центр города. На улицах началась перестрелка. Застигнутая врасплох на местах партийная Советская власть в спешке оставила город. В городе началась зачистка. Солдаты Славянска Британского легиона под командованием полковника Торнхилла проводили аресты лиц, заподозренных в сочувствии Советской власти, бросали в тюрьму.
Второго августа, имея карабин и три винтовки, Николай Надкин с товарищами на четыре часа задержал отряд англичан в составе на дороге у деревне Чекуево. Вечером на реке Онега вели бой у деревни Новый Наволок с переправляющимися на лодках английскими солдатами. Утром их обстреляли пулеметным шквальным огнем с колокольни церкви деревни Чекуево. Там уже хозяйничали англичане, отбирая у крестьян лошадей.
«Немедленно запрягай всех лошадей для перевозки солдат!» – приказал английский офицер жителю деревни Маркову. «Не подумаю, у меня не военного обоза почтовая станция», – отрезал заведующий почты англичанам. Английский офицер ударил Маркова по лицу стеком. Сразу солдаты схватили Осипа, избили. Били до крови, связали веревками и бросили в сарай.
Встречая английское командование, местные зажиточные люди, купечество и кулачество вынесли на главный деревенский майдан обмотанный полотенцам хлеб с солью. После официальной части речей пригласили на банкет. За пьяным с угощением столом обещали англичанам золотые горы. Между гулянками репрессии и аресты продолжались.
Слухи пошли позже: 4 августа на окраину деревни Чукоева ворвался какой-то железный отряд. Не дойдя двести метров до почтового отделения станции, партизаны открыли по белым стрельбу. Бой был ожесточенным. Пули пробивали стены домов и деревья. Много белых тогда покрошили и англичан. Но и командир железного отряда погиб смертью красного героя.
* * *
Стоял декабрь 1918 года. У стен Кожеорского монастыря третьи сутки шел ожесточенный бой. Цепи белогвардейских солдат лежали в топких сугробах под обстрелом у монашьих стен. Стрельбой из винтовок крупный отряд белых пытался выбить пятьдесят державших оборону красных бойцов под командованием Николая Дорофеева. До войны он был рабочим Александровского завода, с 1914 по 1917 года воевал рядовым на фронте. В конце Империалистической войны стал унтер-офицером. Кричалось заместителем командира отряда Николаем Надкиным: «Анисемовов, прикрывай правый фланг!» «У-у-у, гу, гу, гу», – слышалось со стрельбой на левом фланге. «Патроны береги!» – давалась команда громким приказом. «Тух, тух», – передергивались руками затворы.
На морозе коченели руки. Лица бойцов покрылись холодным инеем. Сорокаградусный мороз щипал щеки, до утомленья больно обжигал обмотанные в портянки ноги. Солдаты противника подползали ближе к советским позициям. Гильзы патронов падали, отстреляв, на землю под тело. «Ау! У!» – выл с метким попаданием волкам красноармеец Куджеев. После каждого сделанного им выстрела падали замертво солдаты армии генерала Миллера. Рядом лежал по правую руку Федор Колотихин – светловолосый деревенский паренек двадцати четырех годов отроду. Завалил пару человек противника с двух выстрелов. «Ух, ух», – свирепел от радости Вольдемар, поразив насмерть одетого в юнкерскую одежду светловолосого, лет восемнадцати юношу. Ответом пуля просвистела выше головы Вольдемара, выстрелив со стороны противника, сбив пареньку с головы шапку. Чудом не задела не боящегося смерти бойца.
