Дети Владимировской набережной (сборник) - [58]

Вот как, вот как: сегодня есть человек, а завтра нету, и живешь одним днем, не знаешь, как и чего, – говорила всему миру бабушка Катя. – Он на рабочем месте умер, – добавила к сказанному, – Виктор Васильевич.

– Ну и что ж, тогда помянем нашего товарища, верного боевого друга, – достал со шкафа стеклянный графин водки отец.

Мать поставила на стол стопки. Стоя, не чокаясь, взрослые пропустили в себя по рюмке.

– Ну что ж, товарищи, пусть земля ему будет пухом, – совершено не по-большевистски, коммунистически придал завершающие слова обеду Виктор Васильевич.

И покинул дом.

Ваня вернулся. Пошел к себе в комнату, продолжил учебу. Скоро настал вечер. Утомленное солнце прощалось с небом, заходило на запад, в глаза остывающими лучами светило в Ванино окно, показывало путь на запад, светило людям в глаза.

* * *

Как было сказано Виктором Васильевичем Шишкиным, оставившего этот мир Подкопаева хоронили всей улицей, всем миром. Под звук труб оркестра тянулась траурная процессия, шла по Зарецкому кладбищу. По прибытию вдоль обложенных железными плитами могил звучали последние речи:

– Прощай, наш боевой товарищ, прощай.

На митинге говорилось ораторами то же самое, сказанное ими на похоронах Ярвисало.

– Пусть земля будет пухом, – желалось ими на прощальных словах.

«Рано или поздно земной путь кончается. Кончается, и человек умирает, но на его место приходит следующий, он продолжает вести начатое его дело, стоить коммунизм. Светлая память остается в сердцах каждого, кто его знал, должна обязательно сохраниться», – думал про себя Ванечка, видя, как один за другим в порядке прощаются с усопшим в живой очереди последний раз. Подходят, подходят к стоящему в открытом пространстве гроба люди. Последний раз глядят на в неживом состоянии тело, прощаясь с усопшим. Но вот крышка гроба медленно закрыла его лежащее обездвиженное тело, и гроб медленным, но верным путем опускается в только что свежевырытую могилу.

– Ты не переживай, Ваня, все мы смертны, я и ты умрем, – похлопал по плечу Ванечку Саша Лебедев.

Ваниного лица глубокая печаль. Тогда он думал: «Какой жестокий у меня друг Саша. Народ плачет, ему хоть бы что, вон Коля Савельев слезой проникся».

Вечером после поминок бабушка послала Ваню за молоком. Подойдя к гостиному двору, где работал молочный базарчик, Ваня подошел на зов торговки: «Молоко топленое, молоко холодное!». Ваня достал рубль 50 копеек, надеясь купить в кувшин шесть стаканов, подошел к продавщице, он попросил у нее шесть стаканов холодного молока. Она достала большой кувшин и вытащила оттуда большую зеленую лягушку. У Вани волосы стали дыбом, он закричал:

– Что вы, что вы, не надо молока! – Бросился прочь из молочного ряда.

В молочном ряду женщины кричали:

– Хулиган Варламов лягушку подложил, мы его видали, он с лягушкой вокруг молочного ряда крутился.

– Вон, гляди, вон, – крикнули, стоя здесь рядом, случайные мужчины.

– Ты ямай его, ямай, да в ОГПУ сувай! – громко кричал бородатый старец, ветеран русско-японской войны Алексей Иванович Зугза.

А рабочего Металлургического завода Кольки Варламова и след простыл. Не прошло и часу, Колька Варламов шел по шпалам к цыганам на Куковку с корзиной, полной пирогами и сладостями, по приходу ему цыгане песни веселые споют, радио тогда в домах не было.

* * *

– Признайся честно, слукавил. Сжульничал. Как есть расскажи, откуда списал? – допытывался до выдавшего верный с отметкой на пять ответ Вани Надкина пожилой преподаватель математики по фамилии Гондерберг Натан Моисеевич. Абрамович.

– Я все сам выучил, – объяснил Ваня. Говорил спокойно преподавателю Иван.

– Сомневаюсь, – повернул на Ваню подозрительный взгляд лица строгий взгляд преподаватель-математик.

– Что-то да не так? – спросил Ванечка.

– Да, не так. У меня создается мнение, что вы жулик, – рассердился преподаватель. – Что вы списали.

– Вы мне не доверяете? – спросил его Ванечка.

– Нет, не доверяю, много вас, жулья, – разговаривал он с Ваней. Ругался. – Мы вас сейчас всех повыведем, я вас сейчас, как мошенника и жулика, разоблачу.

– Товарищ учитель, у меня в аттестате круглые пятерки, – доказывал свою правоту Ваня Надкин.

Он собрался уйти в секретариат комиссии, но в ответ услышал:

– Куда?

– В коридор к секретарю за аттестатом.

– Не надо никуда ходить, тяните следующий следующий билет.

Ваня вытянул и ответил преподавателю на пятерку. Он ответил снова на пять.

– И все-таки я сомневаюсь в вашей искренности, очень надеюсь, что руководство честности, комиссия техникума, оценит вашу способность по заслугам.

– Большое спасибо, – благодарил Ваня.

Он вышел из класса. Сразу увидел толпившуюся в коридоре узкого каземата техникума молодежь, ждавшую вызова в коридоре своей очереди на экзамен.

– Ну что, сдал? – спросил Ивана кто-то из парней.

– Сдал, – ответил им Ванечка, сразу пошел на улицу в гостиный двор купить баранки. Баранки по цене 5 копеек за штуку вкусные купить.

Перешел дорогу, увидел у прилавков народ. У прилавка столпотворение, люди же баранки хотят. Стоят за баранками, покупают, может, всякое-разное. Всячину диковинку. Ей вкусно, можно полакомиться. По возращению домой хотел обрадовать бабушку успешной задачей на пятерку вступительного экзамена. Не успел открыть рот и положить на стол купленные им по пять копеек по цене с прилавка гостиного двора баранки. Услышал бабушкин голос: