Дети Сталинграда - [38]
9 января 1944 года. Евгения Эдуардовна записала в книге: «Сегодня умер Бесфамильный Вова. Шесть месяцев пролежал он в больнице. Шесть месяцев он упорно боролся со смертью. Вова много ел и не наедался. Вставал ночью, ходил и собирал у больных по тумбочкам продукты. Мы ему носили еду четыре раза в день, но все это не восстановило его силы.
Его фамилия никогда не будет установлена, и родные никогда не смогут найти его. В его смерти повинны фашисты. Это они отняли у него жизнь. Как хотелось спасти его жизнь! У него были такие большие и грустные глаза с длинными ресницами… Завтра хоронить. Это уже второй случай смерти. Так же умерла Тома Бесфамильная».
— Люди… спасибо вам, люди, за то, что мы есть… — такие слова сказала Лида Шандишова, страшно волнуясь, сдерживая рыдания, чтобы договорить: — И нет для меня на всей земле дороже Дубовки, потому что здесь я нашла своих родителей, моих самых дорогих и родных людей.
Ей хотелось отыскать в толпе Фаину Федотовну и Михаила Епифановича Гомозковых, но она нс смогла этого сделать— расплакалась.
После торжественной линейки всем захотелось пойти на Волгу — она плескалась совсем рядышком. Волга была частью жизни детдомовцев, свидетелем их печального детства, их слез и тоски. Волга видела их и другими: беспечными и веселыми.
Но сначала они затопили главную улицу Дубовки и поднялись вверх к кафе «Дубовочка», чтобы по русскому обычаю пообедать вместе и вспомнить тех, кого нет с ними.
Конечно, вспомнили Евгению Эдуардовну Волошко. Некоторые только сейчас узнали, что она умерла. Загрустили, запечалились. Ей многие писали после детдома, и какое бы письмо ни было — короткое или длинное, радостное или печальное, — оно всегда начиналось одинаково: «Дорогая мама!»
«Здравствуйте, милая и добрая наша мама и бабушка! Очень рады Вашим письмам. Спасибо за добрые пожелания Инночке. Ваши наказы постараемся выполнить.
Недавно было в школе родительское собрание, меня выбрали председателем родительского совета первого класса. Родители собрались хорошие, дружные… С Ниночкой в свободное время читаем „Мурзилку“, рисуем, лепим. Она очень любит эти занятия. Пишите, как ваше здоровье, что у вас нового. Михайловка, наверное, хорошеет? Крепко целуем. Ваши Инночка и Рая».
Автор этого письма, Раечка Гончарова, сидит за столом рядом с братом — Толей. Глаза у нее грустные-грустные. Она знает, как любила ее Евгения Эдуардовна и как жалела… Фотографии Раечки и ее дочери среди других фотографий, украшавших комнату Евгении Эдуардовны, занимали главное место. И на этой встрече Раечка Гончарова получила подарок: рукописную книгу «История специального Дубовского детского дома», датированную 1944–1945 годами. Это завещание Евгении Эдуардовны Волошко выполнил ее брат Ян Эдуардович.
Особой любовью были согреты отношения Евгении Эдуардовны и Юли Посохиной, красивой и умной девочки. Как радовалась и ликовала Евгения Эдуардовна, когда узнала, что счастливо сложилась у Юли жизнь.
Муж Юли Посохиной сидит рядом с ней за столом и внимательно слушает воспоминания детдомовцев.
После обеда все пошли на Волгу. Конечно, разные чувства захватили их. Но печалиться и вздыхать не пришлось— дети детей Сталинграда с визгом носились по берегу, забегали в воду, и надо было смотреть за ними, чтобы не случилось беды.
Кто-то сказал: «Пойдемте к Дубовочке, нашей маленькой речке, на то место, где когда-то была наша дача».
Вспомнили домики, которые стояли на круче, сад, белый песок, где девчонки соорудили дворец Василисы Прекрасной. Жаль, нет с ними сейчас Мили Самойловой, веселой затейницы. Мужчины вспомнили, что они тоже когда-то сооружали крепости из песка и укрепляли их пушками. Когда установили в крепости пушку, Гена Деревенченко сказал: «Ни один фриц и японец не проберется сюда. Только он покажется, а мы его из пушки — раз! Все они будут на дне этой речки».
После ужина, когда поднимались из сада к домику, где была спальня, очень любили сидеть на пригорке, смотреть вниз, на сад, наблюдать за птицами, слушать их пение, глядеть на верхушки деревьев, освещенных вечерним солнцем, на розовые облака самых причудливых очертаний.
Многое изменилось здесь за четверть века до неузнаваемости. Но воздух, воздух знакомый, родной. Он насыщен воспоминаниями. А помнишь…
— А помните, — сказала Мария Андреевна Иванова, — как мы встречали болгарскую делегацию?
— А болгары — не русские?
Засмеялись, вспомнив, что кто-то задал такой вопрос.
Среди болгарских гостей был сын Димитрова. Он пришел в группу пятилеток, сел на коврик и стал играть с ребятишками.
Конечно, был концерт детдомовцев. Слушая детские песни, девушка из Болгарии грустно сказала: «Их отцы сражались за нашу маленькую страну и погибли. Чем мы можем отблагодарить этих детей? Живите дружною семьей, дорогие ребята!»
Как это было давно и как недавно!
Воспоминаниям нет конца. Говорили-говорили и не заметили, как наступил вечер. Надо было кормить детей и укладывать спать, да и самим не мешает чуточку передохнуть, успокоиться. Детдомовцев с детьми стали разбирать по домам, как когда-то давно брали их на воскресенье, чтобы они почувствовали семью, побывали в домашней обстановке.
Л. Сорокина - автор книги "Дети Сталинграда". Новая ее повесть посвящатся мирному детству. Герои - сегодняшние школьники, они живут на Сахалине, учатся, мечтают о подвигах.
Об авторе: 1929 года рождения, наполовину негр, наполовину индеец сиксика (черноногие), Куртис Найт до 8-ми летнего возраста жил в индейской резервации. Очень рано его вдохновила к сочинению песен его мать, она писала не только отличные стихи, но и хорошие песни и музыку. После окончания школы он переехал в Калифорнию, там было несравненно больше возможностей для расширения музыкального кругозора. Затем автобус, проделав путь в три тысячи миль, привёз его в Нью-Йорк, где он встретил одного агента, занимающегося подбором групп для созданных им целой сети клубов на Восточном Побережье.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.