Дети Спящего Ворона - [4]

Люди до сих пор не спали, они не будут спать до ночи. Бодрящие травы и пьяный сок, настоянный на них же, не даст им уснуть — в Праздник-Середины-Лета все должны веселиться. Чем больше веселья — тем быстрее очнется Спящий ворон, и тогда настанет счастливая пора, тогда исчезнет смерть, а дикие стада сами станут приходить к домам людей, отдавая себя в их власть. Так говорят легенды. Не то чтобы Данеска в них верила, да и никто, наверное, не верил по-настоящему, зато веселиться все любили. И то подумать — со дня на день мужчины уйдут кто на дальние пастбища, кто в набеги, а женщины вернутся к котлам да кибиткам. Кроме таких, как Данеска: им, богатым, предстоит ткать ковры и тренироваться в лучной стрельбе. Последнее на случай, если мужей не будет дома: тогда дочери и жены должны постоять за себя и свой род. Другое дело, что вглубь Талмериды уже давно никто не проникал без ведома самих талмеридов. На памяти Данески такого точно не было.

Еда! В глубоком блюде еще остались куски баранины! Данеска тут же схватила один и вгрызлась в него. В конце концов, она имеет на это полное право, ведь каудихо отдал на пир аж дюжину овец и нескольких быков. Хотя… знай отец, что дочь пошла против его воли, решил бы, что она и корки заплесневелой лепешки не заслуживает. Хорошо, что он не знает. Пока. А когда узнает, будет поздно.

Данеска поискала взглядом ночного возлюбленного и нашла: он стоял среди группы воинов и о чем-то болтал, пересмеиваясь.

…Ну же, посмотри на меня, посмотри!

Он и посмотрел, но тут же отвернулся. Впрочем, мимолетного, зато горячего взгляда хватило, чтобы понять: незнакомцу их ночь тоже запомнилась и запомнится. Ох, от его взора аж во рту пересохло! Или… Нет, взгляд ни при чем. Просто пить ужасно хочется. Голод она утолила, теперь напала жажда. Пить!

— Что у тебя в роге, воин? Не вода случайно?

Вообще-то этого воина она знала, он был из племянником главы клана Марреха, звали его Тахейди, и он был одним из семерых победителей. Имя чуть не сорвалось с губ, но Данеска сдержалась.

— Это пьяный настой, женщина. Можешь выпить его, только он не спасает от жажды — лишь обманывает ее. А если хочешь воды, могу отвести к моему коню. Там есть фляга.

У седла Красногривого тоже была фляга, но Данеска ее опустошила еще вчера. Эх, надо было брать две. Или три.

— Будь добр, воин.

Он взял ее за руку и повел к границе круга.

Кони, много коней, стояли по ту сторону, привязанные к воткнутым в землю кольям. Данеска хотела перешагнуть каменную черту, но Тахейди не позволил. Развернул ее к себе и спросил:

— Скажи: он догнал? Тебя или нет?

Да ведь Тахейди пьян! Только сейчас она это поняла и испугалась. Вокруг — никого: все либо сгрудились вблизи костров, либо ушли далеко в степь, чтобы предаться любви.

— Я не могу этого открыть, ты ведь знаешь…

Мягкий тон не подействовал. Тахейди тряхнул ее за плечи и прорычал:

— Скажи! Я же люблю тебя! Я жениться на тебе хотел!

Жениться?! Да кто бы ему это позволил? Ее давно «отдали» наследнику императора. Такая честь, такая выгода… только не для Данески.

— Ну?! Догнал? Взял тебя? Ты позволила?

— Оставь! Пусти!

— Нет! Ты все равно будешь моей! Я приехал вторым. Я почти победил.

Одной рукой он обхватил ее, другой зашарил по груди.

— Ты пьян! — крикнула Данеска. — Уйди! Убью!

Она попыталась его оттолкнуть: без толку, конечно — он лишь сильнее разъярился и зарычал:

— Моя! Ты моя!

Данеска не думала — руки сами потянулись к узкому кинжалу, по забывчивости оставшемуся на поясе под туникой.

Удар. Снизу и в бок. Тахейди вскрикнул, прижал ладони к ране, между пальцев заструилась кровь. Он смотрел на Данеску широко распахнутыми глазами, а она отступала, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать…

Нет, лучше закричать! Позвать кого-то на помощь!

— Сука… — зашептал Тахейди, оседая на землю. — Мерзкая сука…

— Помогите! Скорее! — она старалась перекричать шум и барабанный бой. — Помогите!

Неизвестно, услышал ли ее хоть кто-то. Надо остановить кровь. Чем? На Данеске шелковые одежды, они бесполезны… Зато на Тахейди шерстяные.

Она опустилась рядом, потянулась к его штанине, чтобы отрезать.

— Проваливай… — шепот совсем слабый: Тахейди вот-вот потеряет сознание.

— Ты только не закрывай глаза… Я сейчас, сейчас…

Она поддела ткань лезвием, та затрещала — еще чуть-чуть, и штанину получилось оторвать, теперь ее можно использовать как повязку. А потом и вторую…

— Эй, что случилось? Кто звал на помощь?

Она быстро прижала ткань к ране и обернулась: позади стояли четыре мужа. Слава Спящему ворону! Данеску услышали!

— Он ранен! Нужно остановить кровь!

Два воина отодвинули ее и, нахмурившись, склонились над Тахейди.

— Быстрее, — сказал один. — Поднимайте его — и к костру. А я буду тряпку прижимать.

Воины осторожно, стараясь не растревожить рану, подняли Тахейди. Четвертый мужчина, тонкогубый и остроносый, до этого стоявший в стороне, приблизился к нему и спросил:

— Кто это тебя? Видел? Помнишь?

Тахейди вытянул дрожащий палец и указал на Данеску.

— Он…а…

Больше не задерживаясь, трое мужчин понесли его к костру, а четвертый подошел к Данеске и схватил за плечо.

— Это правда?

У нее хватило сил только кивнуть.