— Они просто тебя не знают, — Лакор схватил ее запястье, перевернул и поцеловал раскрытую ладонь. — Да я бы сам на тебе женился, будь в этом толк! Но увы. От меня бы избавились самое большее через месяц, и все вернулось к тому же. Наш край обречен, но хотя бы ты можешь попытаться не быть несчастной. В конце концов, ты права: Андио Каммейра не убивал нашего князя. А еще он вряд ли захочет покинуть свои степи, значит, тебе не придется видеть его часто.
— Вот и хорошо. Только бы он согласился!
Советник снова приник губами к ее пальцам — слишком надолго — дольше, чем нужно, чтобы выказать почтение. А ведь он бы и впрямь на ней женился, причем не ради земель и богатств. И она бы согласилась. Ну, подумаешь, горбун, подумаешь, намного старше ее… Зато добрый, верный, и маска его не отпугивает.
— Будем надеяться, княжна. Но Каммейра заносчив — тебе придется самой к нему отправиться.
— Значит, отправлюсь.
И предложу себя, как бы унизительно это ни было.
— Все не так просто. — Лакор отошел к окну и почесал затылок. — Наместник наверняка поручил кому-нибудь за тобой присматривать. Придется выбираться осторожно. Думаю, ты можешь затеряться среди бедноты, которая увяжется за караваном. Одну я тебя, конечно, не отпущу — с тобой отправится верный воин. Пусть изображает твоего мужа или отца.
— Но я не могу заявиться к Андио Каммейра в одежде оборванки да еще и пешком! — от возмущения Джефранка едва не подпрыгнула. — Как он на меня посмотрит?
— Я сразу сказал, что будет непросто. Придется заранее отправить вперед нескольких людей, а с ними нужную одежду, украшения, коня. Переодеваться тебе придется где-то по пути.
— Где именно?
— Пока не знаю, — Лакор вздохнул. — Сначала нужно все устроить, а это, увы, не быстро.
* * *
Джефранка думала, что после того, как сядет на коня, дорога станет легче — это все-таки не пешком вслед за караваном тащиться, да еще и под видом нищенки. Увы, она ошибалась. Дальнейший путь проходил по бездорожью, солнце палило, как безумное, по лбу стекал пот, разъедал глаза и кожу, а синее платье было хоть и роскошным, зато не очень удобным.
Джефранка почти обрадовалась, завидев на горизонте отряд степняков. Сейчас хотя бы все выяснится: ее либо сопроводят к каудихо, либо скажут убираться.
Отряд из семи всадников вздыбил пыль, копыта лошадей смяли траву — Джефранку и трех ее воинов окружили и нацелили на них стрелы и короткие копья.
— Кто вы? — спросил один из степняков.
— Я Джефранка, княжна Адальгара. А это мои воины, — она повела рукой, вскинула подбородок и уставилась на всадника.
Раз он заговорил первым, то, значит, главный в отряде и неважно, что его одежда не отличается от одежды товарищей: рубашка без рукавов, шерстяные штаны — ниже колена они перехвачены бечевой, чтобы гнус не попадал. В волосах бусины, как у всех степняков, скулу пересекает шрам. Наверняка получил в бою.
— Что привело княжну в наши края? — спросил всадник.
— Я желаю говорить с каудихо.
— Вот как? — Он приподнял брови, будто удивился. — Ладно. Твои люди останутся здесь, а трое из нас проводят тебя к каудихо.
— Трое? Неужели я настолько опасна? — Джефранка не удержалась от насмешки. — Или воины степи боятся женщин?
Ну и зачем она это сказала? Ей нужно подружиться с талмеридами, а не ссориться и не спорить. Видимо, мысль о своем унижении слишком мучительна, вот и захотелось отыграться хоть как-то.
Степняк, впрочем, на насмешку не ответил и ровным тоном сказал:
— Твои люди, княжна, не могут идти вглубь Талмериды без позволения каудихо, старейшин или предводителей кланов. Это закон. Но ведь такая великолепная и блистательная госпожа не может ехать в одиночку. Поэтому, надеюсь, ты позволишь нам себя проводить.
А у меня есть выбор?
* * *
Данеска до вечера не выходила из дома и даже из комнаты — просто не могла. Воспоминания, яркие, как наяву, пугали, постоянно всплывая в голове, не давали покоя. Ее слова, его слова… его поцелуи, их страсть, их любовь! Запретная, проклятая любовь, о которой лучше забыть, из-за которой приходится пить отвратительно-горькие травы: день за днем, день за днем…
Лишь на закате, замучившись сидеть, и стоять, и ходить среди стен, Данеска отважилась выглянуть на улицу. Зря она это сделала. Лучше было не видеть, как Виэльди помогает спуститься с золотистого коня ослепительно-прекрасной женщине. У нее огромные глаза и алые, как маки, губы, шелковистые брови, прямой нос и восхитительные волосы! Черные крупные кудри спадают на плечи, струятся по спине до самых ягодиц. А еще это ярко-синее платье из шелка, облегающее стройный и гордый стан! Она прекрасна… Слишком прекрасна! Настолько, что Данеска стыдится своей незамысловатой одежды, своего простого, как сейчас кажется, лица.
Убежать бы, пока Виэльди ее не увидел и не сравнил с незнакомкой, красивой, как богиня! Нужно прямо сейчас зайти обратно в дом или, наоборот, уйти подальше отсюда, не топтаться у входа, да только ноги не слушаются, будто приросли к земле, а еще она не может оторвать взгляда от брата и таинственной гостьи.
Все, теперь поздно! Виэльди заметил Данеску и двинулся к ней, а незнакомка, позволив одному из талмеридов увести своего коня, осталась поодаль.
