Дети разлуки - [79]
Он улыбнулся.
И вдруг, ловко и слаженно, с грацией юного спортсмена на летающей трапеции, он на мгновение отделился от своей телесной оболочки и слился с тем другим, который был на него похож как две капли воды. В конце он снова посмотрел на небо и замер в ожидании, когда жизнь выскользнет из него.
Самопознание
– Дамы и господа, капитан информирует вас, что через несколько минут мы зайдем на посадку в Торонто, – сообщил голос из громкоговорителей в салоне.
Микаэль нервно заерзал в кресле, поискал в кармане свою коробочку для пилюль, взял две белые таблетки и проглотил их, запив остатками воды в картонном стаканчике. Затем пристегнул ремень, хорошо затянул его и стал смотреть в иллюминатор: в голубом небе плыли редкие облака, похожие на ягнят с мягкой и пышной шерстью на небесном лугу. Внизу он увидел озеро Онтарио, узнав его по удлиненной форме, похожей на фасоль. Озеро простиралось до самого Торонто. Самолет спускался, и от резкой перемены давления ему заложило уши.
«Азнавур был прав, надо было лететь самолетом европейской компании», – подумал он.
Но потом ему пришло в голову, что отцы-мхитаристы никогда не оплатили бы ему билет дороже и в любом случае он не согласился бы. В это путешествие он пустился по заданию колледжа «Мурат-Рафаэль». В течение недели он должен был убедить канадскую диаспору сделать пожертвования для школы, которая, увы, была на грани банкротства. Это было весьма ответственное задание, и Микаэль осознавал всю его сложность.
Он несколько раз сглотнул, чтобы освободить заложенные уши, и продолжал рассматривать город сверху, его многочисленные небоскребы, мысленным взором обводя их силуэты. Вдалеке стояла национальная башня Канады, знаменитая Си-Эн Тауэр, обращая на себя внимание своей веретенообразной формой с иглой. Это здание Азнавур постоянно восхвалял в своих письмах, даже с некоторой гордостью, будто это он его спроектировал, и обещал, когда Микаэль в конце концов решит приехать, отвести его на ужин во вращающийся ресторан на последнем этаже.
– Это как сидеть за столом в раю! – сказал он как-то вечером по телефону.
Микаэль закрыл глаза и представил себе лицо Эмиля Мегояна, увы, располневшего и облысевшего, каким он увидел его на последней присланной фотографии. С тех пор как Эмиль переехал жить в Канаду, он здорово прибавил в весе, и Микаэль подумал, а узнает ли он его в толпе в аэропорту. Все-таки они не виделись почти сорок лет, хотя постоянно писали и звонили друг другу.
Когда наконец самолет приземлился, Микаэль почувствовал, как бешено забилось сердце от волнения в предвкушении встречи со старым другом.
«Кто знает, станет ли он звать меня Бакуниным?» – подумал Микаэль и улыбнулся.
– Какова цель вашего визита в нашу страну? – спросила его женщина-офицер иммиграционной службы. У нее были ярко выраженные азиатские черты лица, но говорила она на прекрасном английском, только вот звук «р» не выговаривала, произнося его как «л».
– Туризм, – ответил Микаэль.
Женщина согласно кивнула и продолжала перелистывать его паспорт. От нее исходил аромат жасмина, который немного кружил голову Микаэлю в ранний утренний час.
– Почему вы встали не в ту очередь?
– Просто невнимательность, как я вам уже сказал. Мне жаль.
– Невнимательность, – повторила она, покачав головой.
Перед этим Микаэль, задумавшись, встал со своим чемоданом в более короткую очередь и, подойдя к окошку, протянул свой паспорт офицеру. Но тот с досадой предложил ему прочитать надпись над окошком.
– Здесь только для граждан Канады и Соединенных Штатов, – сказал офицер.
Микаэль покраснел и, бормоча извинения, собрался было уже встать в другую очередь, но офицер остановил его жестом. Потом поднял трубку телефона и стал тихо говорить с кем-то. Скоро пришла женщина с азиатскими чертами лица и предложила ему проследовать за ней в офис, где Микаэль понял, что его заподозрили в намерении нелегально въехать в страну.
И теперь эта женщина продолжала задавать ему вопросы.
– Вижу, что вы проживаете в Риме.
– Да.
– Но родились в Афинах.
– Да.
– Почему вы живете в Италии?
– Я учился в колледже в Венеции и потом…
– Это там вы так хорошо выучили английский язык? – перебила его женщина.
– Совершенно верно.
Она стала скрести ногтем уголок паспорта, потом поднесла к оконному стеклу, осматривая его несколько секунд.
– Чем вы занимаетесь, господин Делалян?
– У меня антикварный магазин.
– Хм, – сказала женщина, и выражение ее лица смягчилось. – Что именно вы продаете?
Микаэль вздохнул.
– Старинные вещи, в частности реликвии, иконы, византийские манускрипты и тому подобное. Как вы, наверное, уже поняли по моему имени, у меня армянские корни. Так что я езжу по свету в поисках предметов, связанных с историей моего народа, и часто бываю в Анатолии[61], Сирии, на Кипре, в Египте, словом, во всех странах, где византийская культура, а также армянская оставили яркий след. В моем магазине выставлена и моя личная коллекция, разумеется, не на продажу.
Это была его работа, но он также интересовался богословием и философией, писал в специализированные журналы по этим темам и публиковал прекрасные эссе.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).