Дети победителей - [78]

Если хорошо сосредоточиться, можно вспомнить, о чем думал твой отец, когда первый раз ехал под конвоем по Транссибирской магистрали. Только надо очень хорошо сосредоточиться.

Я даже не знаю, почему так люблю поэзию. Живу в коммуналке, денег на хлеб не хватает, а люблю… Ответ нашел у Варлама Шаламова в «Афинских ночах»: «Разумного основания у нашей жизни нет — вот что доказывает наше время… Я увидел, что формализм Томаса Мора наполняется новым содержанием. Томас Мор в «Утопии» так определил четыре основные чувства человека, удовлетворение которых доставляет высшее блаженство по Мору. На первое место Мор поставил голод — удовлетворение съеденной пищей; второе по силе чувство — половое; третье — мочеиспускание; четвертое — дефекация». И далее у Варлама Тихоновича — о лагере: «У каждого грамотного фельдшера, сослуживца по аду, оказывается блокнот, куда записываются случайными разноцветными чернилами чужие стихи — не цитаты из Гегеля или Евангелия, а именно стихи. Вот, оказывается, какая потребность стоит за голодом, за половым чувством, за дефекацией и мочеиспусканием».

Вчера я до часу ночи смотрел художественный фильм «Арарат» с Шарлем Азнавуром, французским бардом армянского происхождения, в главной роли. Все понятно, но сильно по-западному. Я имею в виду Дикий Запад. Армяне уже настолько похожи на французов и американцев, что не отличить — жестами, интонацией, поведением. Сам Азнавур, как и другие эмигранты, не мчится на свободную родину. Потому что хочется европейского уровня жизни. Грустно, что нация распадается: сотни тысяч армян бросают свою страну на произвол мусульманских соседей только потому, что хотят сладко кушать, мягко спать и ездить в дорогих машинах. Когда комфорт становится дороже родины, тогда страна перестает существовать. Так было всегда — с Карфагеном, Римом и Византией. И так будет с остальными, и так станет, когда к стенам Перми подойдет многомиллионное войско босых, узкоглазых и голодных соседей.

Богатый всегда будет думать, что он умнее и трудолюбивее бедного. Верующий всегда будет гордиться тем, что он порядочнее и милосерднее неверующего. Трезвый всегда будет рассчитывать на то, что он сильнее и устойчивее пьяного.

Так будет всегда. Арарат превратится в пирамиду, а Ноев ковчег — в черный японский джип. Но сигарета дотлеет, и доллары кончатся, и охрана тихо предаст хозяина, продаст конкуренту. Так будет всегда: распадутся нации и все человечество. И человечество, которого уже нет, разрушится на песчинки, рассыплется на пылинки и молекулы — и в один момент будет снесено с лица Земли беспощадным космическим ветром. И до конца Вселенной будут мерцать в бездонной мгле миллиарды несостоявшихся человеческих жизней. Так уже было и будет — потому что жизнь проходит, а смерть — никогда.

Из обзора

В 1990-м отток русских из Чечни увеличился вдвое, в 1991-м — в шесть раз.

Газета «Известия», 1992 год.

* * *

«В ноябре 1994 года родители забирали своих детей из дудаевской армии. Бойцы демонстративно снимали форму и уходили. Казалось, вот-вот дудаевский режим развалится. Однако оппозиция рванулась захватывать город.

А дальше — пошли танки. Но ведь танкам нужна охрана, пехота. Ее набрали из оппозиции. А она разбежалась грабить магазины, и танки остались без охраны. После этого старики стали своих сыновей возвращать в ополчение. И опять поднялось: «Джохар! Джохар!» Три года у русских, да и не только у русских — у всех подряд, но в особенности у русских, отнимали машины, квартиры, дома. В 20-х числах декабря полетели наши самолеты. Никто не верил, что будет такая бомбежка. Стали бомбить и рушить, не разбирая где что. Когда мы с соседом Аликом 23 и 24 декабря ходили по Грозному, то видели, что от бомбардировок пострадали только жилые дома и учебные заведения. Рядом с кинотеатром «Космос» такую бомбу сбросили, что даже и представить себе нельзя. Деревья в скверах Лермонтова и Чехова как косой скосило».

(Александр Карев, работал начальником Заводского ОВД Грозного, начальником ОБХСС ЧИАССР с 1979 года, пенсионер).

«Московские новости», 1996 год.

В следующем номере газеты «Наше дело» должен был идти материал о помощи, которую «Паша — 200 процентов» оказал монастырю на Белой горе. Я вспомнил, что рассказывал мне отец о своей единственной поездке туда — через село Калинино, где много позднее жил поэт Коля Бурашников.

Потом я нашел в своей библиотеке небольшой альбом «Белогорский Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской общежительный монастырь» с фотографиями Крестовоздвиженского храма, построенного на вершине Белой горы. Интересно, отметил про себя, что в Крыму мы жили возле Белогорска. Совпадения меня всегда наводят на размышления. Потому что ничего в жизни просто так не бывает.

Уже на титульном листе нарвался на фразу: «Печатается по благословению архиепископа Пермского и Соликамского…» А без благословения нельзя? Разве? Кто бы мог подумать, что именно церковь является матушкой советской власти, если судить по родовым чертам: идейности, нетерпимости, литературе, цензуре и диктатуре… Дочка матушку и придушила.

«Лето было необычайно засушливым. Угроза предыдущих голодных лет нависла и на этот год. Из-за мелководья стояли барки кунгурских купцов Федора и Стефана Шишигиных с огнеупорной глиной для заводов на Сылве, у Константина Лаптева — плоты с лесом на Чусовой. Шишигины и Лаптевы обещали по сто рублей, если духовенство вымолит дожди».