Дети Океана - [4]

Спустя очень малое время огонь в очаге горел, бельки постарше возились с ракушками и галькой, совсем маленькие спали, а Ынгли и двое её младших воинов, не решаясь пойти собирать крабов и ракушки, чтобы перекусить, сидели и ждали, когда вернутся охотники.

Охотники вернулись скоро. Дога тащил ледяную рыбину, такую громадную, что Ындо приходилось придерживать её за хвост — но богатый улов почему-то почти не радовал их. Ынгли удивлённо взглянула в лица родичей.

Мальчики положили рыбину на каменную плиту и принялись отогреваться.

— Мы видели чёрный парус, — сказал Дога, присев к очагу. — Я вынырнул — и увидел, как вдоль берега плывут Акулы. Хорошо ещё, что удалялись, а не приближались. Вода холодная, а мне показалось, что я нырнул в кипяток — так мне стало.

Ындо устроился рядом, согласно тронул Догу за плечо.

— Так, всё так. Они не просто так шляются вокруг острова, они разыскивают нас. Найдут — убьют, но в море уйти нельзя. Тут — ещё найдут или нет, а в море они издалека увидят парус.

— Они обратились к своим родоначальникам, — сказал Дога хмуро. — Мы видели плавник синей акулы. Думаешь, она тоже просто так там рыщет?

— Как ты думаешь, акула может съесть нашу родоначальницу? — спросил Рэг тоненьким дрожащим голосом.

— Ну что ты, несмышлёныш! — строго и снисходительно, бессознательно копируя бабушку Угэли, сказала Ынгли. — Наши духи сильнее. Иначе духи Акулы не пустили бы нас спрятаться тут. Хватит говорить глупости, — объявила она, тряхнув волосами. — Надо разделать рыбу, поесть и покормить бельков, а не рассуждать о том, в чём мы не смыслим.

К мудрым словам прислушались.

Рыбу с наслаждением ели сырой. Бельки ползали вокруг и гукали, тыкая пальчиками в белое рыбье мясо и засовывая пальчики в рот. Нерпочки старались жевать как можно тщательнее, чтобы у бельков не разболелись животы — и отрыгивали рыбу в рот малышам, едва она успевала оказаться у них в зобу. Только когда сытые бельки отвалились и заснули на ворохе шкур, старшие принялись есть для себя, уже не разжёвывая каждый крохотный кусок.

— Я, кажется, могу её целиком проглотить, — хихикнул Хэно. — Вот скажите, родичи, как бельки могут так много слопать? Они же маленькие, желудки у них — как у птичек… а трескают, как мешкороты.

— Им расти надо, — рассудительно сказала Ынгли.

— А нам расти не надо?

— Мы — другое дело. Мы легко можем добыть себе еду, а они даже переварить её без взрослых не могут. И не сравнивай.

— Хорошо, что мы уже большие, — сказал Ындо и потянулся. — Повезло нам. Ведь бельки бы пропали одни, да?

— Хех! — Рэг вдруг уставился на Догу, будто давно его не видел. — Дога, что это у тебя на голове, а? Это что, пух? Пу-ух!

Дога ухмыльнулся, тщательно стёр с ладони об малицу рыбий жир и медленно провёл рукой по голове. Кожа и впрямь не была гладкой — но никакого пуха. Жёсткая, очень коротенькая щетинка… ещё вчера её и следа не было. Вид у Доги сделался самодовольный и чуть печальный.

— Это не пух, малёк. Это волосы. Это грива.

— Ты будешь как Ынгли? — от сытости и тепла Рэгу захотелось шалить. — Перья в косы вплетёшь?

Хэно щёлкнул его по лысому затылку:

— Не перья, а ремни.

Ынгли нежно посмотрела на Догу.

— Надо же… — протянула она, тоже тронув короткие колючие волоски у него на макушке. — Ты скоро перестанешь быть Между, а перейдёшь за Межу, станешь настоящим взрослым. Значит, теперь ты — глава рода.

Дога приосанился, сделал серьёзное лицо — но надолго его не хватило. Он улыбнулся и ткнулся в грудь Ынгли, обхватив её руками:

— Значит, я могу забросить все дела и целыми днями валяться с тобой на шкурах и искать внутри тебя радугу, да?

Ынгли хотела рассердиться, но ей тоже было смешно:

— Ничего ты не найдёшь! Ты почти взрослый, тебе не пристали такие малышовские игры!

Дога притянул её к себе и чмокнул в ухо:

— Я-то не найду? Найду-у! Маленькую, круглую ра-адугу, во-от такую крохотную!

— Мужчины с гривой охотятся, воюют, а не радугу ищут!

— Когда-а грива ещё вырастет…

Ындо поймал Ынгли за ногу, сдёрнул унт и принялся щекотать кусочком меха её голую пятку:

— Он не найдёт — я найду! Давай играть — кто первый найдёт радугу!

Ынгли хохотала и брыкалась:

— Пусти! Пусти, креветка на тонких ножках!

Их возня разбудила сестрёнок-бельков. Они одновременно подняли свои прелестные пушистые головки с удивлёнными чёрными глазищами, убедились, что всё в полном порядке — и тут же снова уронили отяжелевшие со сна головки на шкуры.

Вопли и плач разбудили бы бельков окончательно. Смех сородичей — нет.

Дети Кальмара посетили остров Нерпы, когда весна уже разгорелась ярко и тепло, как большой костёр. Суровый мир Архипелага улыбался весело: всё, что было на нём живого, росло, цвело и предавалось священной игре сохранения рода. Угрюмые чёрные скалы сплошь покрылись голубой и зелёной шёрсткой весенних мхов; ягодники цвели вперегонку, то цветами тёплого белого цвета, с золотистой серединкой, то алыми гроздьями, то нежными колокольчиками, рассветно-розовыми, с тонким запахом воды и мёда. Невысокие корявые деревца, переломанные и выкрученные зимними бурями, заскорузлые, как ступни дряхлого старика, окутались невесомой зелёной дымкой молодой листвы, полупрозрачной и туманной.