Дети Луны - [13]

— Велено вас вести, Корней Петрович. Срочно и немедленно, аллюр четыре креста Вассермана.

— Поехали, — вздохнул я.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить меня Фимка. — Всего-то навсего семейная ссора.

— Ну, брат… Ссоры, они разные бывают.

— Не тот случай. Никакой поножовщины, поутюжницы, потопорницы. Наш-то пропащий, Иван Харитонович, нашелся, по этому поводу и семейные радости.

— Нашелся? Где?

— В сарае своем разукрашенном, ну, вы знаете.

Я знал. Добрые люди свели у Ивана Харитоновича корову с теленком, и тот зарекся держать крупную живность. Почистил сарай самым настоящим образом, выбелил изнутри и снаружи, поверх известки синькою нарисовал круги, ромбы и треугольники и провозгласил себя сторонником вегетарианского босикомства. Будучи, как ночной сторож районной больницы, отчасти причастным к миру медицины и наблюдая вереницы страждущих, раз за разом приходящих в нашу поликлинику, он пришел к выводу, что беды людские и болезни — от неправильного питания и плохой походки. Питание мясом и, особенно, молоком приводит к взаимной вражде клеток, отсюда идет корень рака, язвы желудка, желтухи и прочих хворей, а неправильная походка искривляет позвоночник, сотрясает голову и вызывает гнев, зависть, общую слабость и скопидомство. Потому сам он зарекся есть животную пищу и каждодневно по три часа ходит по земле босиком, за исключением дней зимних, когда почва покрывается снегом. Покрывается она не зря — зимняя земля закрывается от злой энергии Полярной звезды, стоящей высоко над горизонтом. Причем здесь Полярная звезда, понять сложно, но это только привлекало к сторожу сторонников нового учения. Конечно, славы Кашпировского, Порфирия Иванова и других величин масштаба государственного Иван Харитонович не достиг, но в том, пожалуй, вина была его жены, злой и завистливой тетки. Мужа своего бранила свихнувшимся дармоедом (хотя Иван Харитонович службу сторожем в больнице не оставил), учеников и последователей его, числом до дюжины, иначе, чем злыднями не называла и в дом не пускала. Но сарай — сарай был гордой и независимой территорией, где царствовала кротость, неприхотливость и твердая вера в босикомство. Приходили даже из соседних районов, и всякому беспристрастному человеку было ясно, что Иван Харитонович на верном пути.

— Он что, в сарае отсиживался?

— Получается так. Пришла жена, начала ругать за то, что ушел, смену не сдал, а Иван Харитонович ее укусил.

— Укусил?

— Да разве это укус… пустое… Но Харитониха прибежала сама не своя (она, Корней Петрович, вечно сама не своя), раскричалась, требует обработки и именно хирургической обработки раны, а еще прививки от бешенства.

— Прививку-то зачем?

— Сбесился, кричит, муж ее. И не муж даже, а оборотень, чудище злое, нежить.

— Ага… — сказал я и замолчал.

Одно к одному. Вот вам влияние кинопропаганды в действии. Насмотрелись страшилок про вампиров, что стар, что млад.

В приемном покое встретила меня Анна, фельдшерица, девушка молодая, но с характером твердым и решительным.

Я бы с ней в разведку пошел.

Я, может быть, еще и пойду.

— Не дает обработать рану, Корней Петрович.

— И не дам! — громко и визгливо проговорила Харитониха. — Здесь опыт требуется и знание врачебное.

— Идите сюда, — сказал я авторитетным голосом. — Показывайте ранение.

Слово «ранение» Харитонихе понравилось, она подсела к перевязочному столику и размотала полотенце, что было у нее на предплечье.

Да, укушенная рана. Не очень глубокая, но доставить бед способна: человеческие зубы — кладезь инфекции.

Промыв рану перекисью водорода, наложив пяток отсроченных швов и побрызгав на совесть метрогиловым спреем, я забинтовал предплечье и велел придти на перевязку завтра к одиннадцати.

— А вакцину? От бешенства? — чувствовалось, что Харитониха готовится к скандалу.

— Это можно, — охотно согласился я. — Любой каприз за ваши деньги.

— Какие деньги?

— Обыкновенные. Российские рубли. Впрочем, если есть свидетельство санэпидстанции, что вас покусала бродячая собака, вакцина пойдет за счет обязательного медицинского страхования. А нет свидетельства — за счет страхования добровольного.

— Так я согласна — добровольно.

— Внесите тогда добровольный взнос.

— Куда?

— В кассу, как положено. Мы заключаем договор: больница проводит антирабический курс вакцинаций по вашей просьбе, вы предупреждены о возможных неблагоприятных последствиях.

— Каких неблагоприятных последствиях?

— Аллергические реакции, энцефалит, мало ли что. Но это бывает нечасто.

— Если нечасто, то давайте этот договор — и колите вакцину.

— Договор-то я могу дать, а уколю только после оплаты.

— Оплаты?

— Да. В этом и смысл добровольного страхования. Можете заплатить сразу за весь курс, а можете частями, за каждую дозу отдельно. Есть и третий вариант: если инфекционист поставит вашему мужу диагноз бешенства, то, разумеется, вас будут лечить за счет казны.

— Так пусть ставит поскорее!

— Хорошая идея. Анна, кто у нас сегодня дежурит по больнице?

— Федор Федорович.

— Вот пусть он и организует осмотр Ивана Харитоновича. Тем более, Иван Харитонович — наш сотрудник.

— Но Федор Федорович того… — Анна покосилась на Харитониху.