Дети лихолетья - [10]
Евгения Михайловна смущенно улыбнулась и сказала:
— Эти консервы ребятам в госпитале подарили за выступление перед ранеными. Они решили сберечь банку до твоего приезда.
Отец притянул Шурку и Вовку к своей груди, сказал:
— Хорошие у нас ребята. Правда, мать?
— Правда, Саша, — тихо ответила та.
После обеда Александр Васильевич развязал свой военный вещевой мешок, достал из него трофейный фонарик и настоящую кобуру от пистолета из желтой кожи.
— Это тебе, Шурик, — сказал он и протянул ему фонарик. — А это тебе, Вова, кобура. В ней я носил свой пистолет.
— Вот спасибо, папка! — обрадованно воскликнул Вовка и тут же прицепил кобуру к своему ремешку. — Я пистолет из доски вырежу, покрашу — будет как настоящий.
Шурка включил фонарик и прищурился от яркого света сильной лампочки под увеличительным стеклом.
— Где ты его достал, пап? — спросил Шурка.
— В немецком окопе нашел.
— Фашист какой-нибудь носил, — сказал Шурка, наводя луч фонаря в дальний и темный угол комнаты.
Зюзины
Мишка коллекционировал почтовые марки. В одном альбоме у него были советские марки, в другом — иностранные.
Он мог подолгу рассматривать их. В эти часы он представлял себя путешественником: то бродил по Москве, по Ленинграду, то купался в Черном море, а то шагал с караваном верблюдов по аравийским пескам. Он «побывал» во всех уголках земного шара, знал много зверей и птиц, населяющих мир. Среди австралийских марок были у него марки с изображением кенгуру, птицы коокибурри, издающей звуки, похожие на человеческий смех; на ярких африканских марках — слоны и жирафы, страусы и крокодилы.
Но самыми дорогими для него были советские марки из серии «Великая Отечественная война». Редко кому из товарищей показывал Мишка свои альбомы. На улицу он их не носил, а домой мать никого не разрешала водить. «Какая от них польза?» — говорила она о Мишкиных товарищах. Прямо из школы Мишка пошел домой. Во дворе мать развешивала на веревке мокрое белье. Мишка незаметно проскользнул в дом, разделся и достал с этажерки свои альбомы. Рассматривая небольшую цветную марку, Мишка мысленно мчался по снежным подмосковным полям на замечательном коне с кавалеристами генерала Доватора, в бурке, в кубанке, стальным клинком рубил фашистов. «Если бы я воевал, то у меня еще больше бы было орденов», — с завистью думал Мишка, вспоминая Ларису Михайловну.
Взгляд его скользнул на соседнюю зеленую марку. «А лучше бы в окопе с панфиловцами бросать гранаты под немецкие танки». Но он-то уж обязательно остался живым. Один из всех. Так, немного бы оглушило его, поцарапало бы осколками — и все. Рядом — пробитое красное знамя. Он приходит в себя, когда седой генерал со слезами на глазах произносит над ним речь: «Спи спокойно, юный герой. Родина никогда не забудет твой подвиг!» Мишка со стоном открывает глаза. Все изумлены, радостно кричат. Осторожно сажают его в танк. И танк мчится в Москву. (Обязательно в танке, а то по дороге под бомбежку еще попадешь и погибнешь ни за что ни про что.)
А потом… потом на нем новенькая командирская форма со скрипучими ремнями… Кремль, Михаил Иванович Калинин под аплодисменты привинчивает ему на гимнастерку Золотую Звезду и орден Ленина. Пожимает Мишке руку и вдруг, схватившись рукой за бородку, говорит: «Постойте, постойте, вспомнил (эка, память какая стала) — тут в моем столе еще три твоих ордена. Еще раньше хотели тебя наградить, да занят ты был очень, все время воевал. Получай». И вручает Мишке еще орден Красного Знамени и два ордена Красной Звезды.
Мишка мечтал. Он уже и самолеты немецкие таранил вместе с Талалихиным, и партизанил с Шурой Чекалиным, когда к дому подъехала грузовая машина. Он выскочил на крыльцо, увидел вылезающего из кабины отца и вприпрыжку побежал к нему. В отцовских глазах Мишка, к своему удивлению, заметил вместо обычной радости — испуг и растерянность.
— Ты что, пап?
— А ты, ты зачем прибежал? Раздетый? Простудишься. Заболеешь, — хрипловатый голос отца, вначале чуть взволнованный, снова стал спокойным, уверенным. — Нет, нет, Мишук, давай домой. Я сейчас приду, — он похлопал сына по плечу и легонько подтолкнул в спину.
В окошко Мишка видел, как его отец с шофером, сгибаясь под тяжестью, перенесли в сарай три деревянных ящика. Следом за ними с мешком на спине просеменила мать. В сарае они пробыли недолго. Все трое зашли в дом. Мать, улыбающаяся (что с ней бывало нечасто), внесла в комнату и поставила на стол две большие банки мясной тушенки и буханку хлеба.
— Открой баночки, Миша. Сейчас обедать будем, — сказала она.
Скоро они сидели за столом и ели горячее вкусное мясо. Отец достал из кармана шинели плоский флакон и вылил его содержимое в два граненых стакана.
— Чистый, — предупредил отец шофера, — выдержишь?
— Выдержу, Петрович, — весело ответил тот и потер на своих впалых щеках густую серебристую щетину.
— Ну, за победу! — Зюзин в два больших глотка выпил спирт, судорожно передохнул и запихал в рот большой кусок мяса.
Шофер захмелел быстро и стал собираться.
— Спасибо, Петрович. Спас ты меня. Эка отвалил сколько.
— Ну-ну, чего там, — рдел от благодарности Зюзин.
Этим летом Саммер Эверетт отправится в Прованс! Мир романтики, шоколадных круассанов и красивых парней. На Юге Франции она познакомится с обаятельным Жаком… Или она останется дома в Нью-Йорке… Скучно? Едва ли, если записаться на курс фотографии вместе с Хью Тайсоном! Тем самым Хью Тайсоном, в которого она давно влюблена. Этим летом Саммер будет невероятно счастлива… и невероятно разбита. Ведь от себя не убежишь, как и от семейных секретов, которые ей предстоит раскрыть.
Когда в последнее сентябрьское воскресенье Вика с отцом отправилась погулять в центр города, ей даже в голову не могло прийти, что домой она вернется гордой хозяйкой самого лучшего в мире пса — рыжего боксерчика Фрэда с висячими бархатными ушками…
«Встретимся на высоте» — третья книга тюменской писательницы для подростков. Заглавная повесть и повесть «Починок Кукуй», изданные в Свердловске, уже известны читателю, «Красная ель» печатается впервые. Объединение повестей в одну книгу не случайно, ибо они — о трех юных поколениях, неразрывно связанных между собою, как звенья одной цепи. Тимка Мазунин в голодные двадцатые годы вместе с продотрядом заготавливает хлеб в глухих деревнях одной из уральских волостей и гибнет от рук злобствующих врагов.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Книга о детдомовском пареньке, на долю которого выпало суровое испытание — долгая и трудная дорога, полная встреч с самыми разными представителями человеческого племени. Книга о дружбе и предательстве, честности и подлости, бескорыстии и жадности, великодушии и чёрствости людской; о том, что в любых ситуациях, при любых жизненных испытаниях надо оставаться человеком; о том, что хороших людей на свете очень много, они вокруг нас — просто нужно их замечать. Книга написана очень лёгким, но выразительным слогом, читается на одном дыхании; местами вызывает улыбку и даже смех, местами — слёзы от жалости к главному герою, местами — зубовный скрежет от злости на некоторых представителей рода человеческого и на несправедливость жизни.