Детектив - [4]

Его слова не замедлили блестяще подтвердиться — в колодце был найден труп.

— Что ты на это скажешь? — спросил полицейский Фодоракиса, зайдя опять в типографию.

Фодоракис понял, что пришел его час. Праксителя в это время поблизости не было. Перестав набирать, Фодоракис оперся локтями на кассу, на лице его снова появилась та же многозначительная улыбка, и он стал излагать полицейскому свои доводы: почему он считал, что Тудасюдас — живой или мертвый, это уже другой вопрос — находится здесь.

— Да ты неглупый парнишка, — сказал полицейский. — Настоящий детектив.

В то время полицейского очень огорчало, что следствие топталось на месте, а судья наседал на него и распекал его, пожилого человека. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться, и этот парень был единственным человеком, который его понимал. И вот он поведал Фодоракису, сколько горя пришлось ему хлебнуть из-за этого проклятого дела, не скрыл, как он обеспокоен своим служебным положением и дальнейшей карьерой. Фодоракис сел рядом с ним. И он в свою очередь поведал полицейскому о своей страсти, о том, что в душе он детектив, до поры до времени тайный, просто любитель. Но он не успокоится, сказал Фодоракис, пока не доведет дело до конца, не докопается до правды. Ему известны материалы следствия, заключение врача, все данные, которыми они располагают, а также есть у него и свои соображения, все аккуратно, по порядку занесено в тетрадь.

— Ну и ну! — сказал полицейский. — Настоящий детектив…

В тот же вечер, прихватив тетрадь, Фодоракис отправился в полицейский участок. Заперев дверь, они с полицейским сели и принялись обсуждать. Фодоракис доказал, что тот ошибается, считая, что Тудасюдас свалился в колодец пьяным. Это исключено.

— Ну, а что ж тогда? Значит, прав судья? Он утверждает, что его бросили туда. Но как ты это докажешь?

— Нет, и он ошибается. Это тоже исключено.

— Что же тогда?

— Тудасюдас стоял у колодца. Он не был пьян. Он стоял там, потому что смотрел на что-то, повернувшись спиной к колодцу. На что он смотрел, это совершенно неважно. И тогда что-то произошло на площади. Он что-то увидел, испугался, хотел бежать, сделал шаг назад и упал спиной на щиток колодца. Проломив его, провалился вниз. Врач прав только в одном: беда стряслась не потому, что он был пьян. Нет здесь и никакого преступления. Совсем другое. Что никакого отношения к Тудасюдасу не имеет. Совсем другое, чего мы не знаем.

Полицейский слушал, опустив голову.

— Что же это может быть? В ту ночь ничего не произошло в нашем городе. На площади никого не было, никто в такое время не проходил там. Мы знаем точно.

— В том-то и дело, что здесь ничего не произошло. Судья ошибается — здесь не было преступления. Но что-то произошло в другом месте. В большом городе произошло убийство около девяти вечера, за два часа до того, как утопился Тудасюдас. Убийцу обнаружили, но не успели задержать. Он тут же скрылся из города. Пешком до нас как раз два часа, то есть именно в это время наш Тудасюдас стоял у колодца. В тот же вечер, часов в десять, произошло мелкое ограбление на шоссе, километрах в пяти отсюда. Обокрали частную машину. Преступников не задержали. Вот что произошло в ту ночь — пожалуйста.

— А какая связь между этими происшествиями?

— Пока еще я точно не знаю. И убийца и те, кто ограбил машину, скорей всего побывали в нашем городе. Как раз в то время, около одиннадцати. С одним из этих двух происшествий связана смерть Тудасюдаса, его гибель. Как именно, я не знаю. Но я докопаюсь. Когда-нибудь, со временем, я докопаюсь.

И тут полицейский не сказал Фодоракису, что это будет, конечно, иметь очень большое значение, но ему-то самому совершенно безразлично, что произойдет когда-нибудь, со временем. Ему нужно докопаться сейчас, а сейчас соображения Фодоракиса ничего не давали. Однако полицейский признал, что в этом парне сидит сам черт — ведь весь его домысел разумно построен на материале следствия. В свете более серьезного и значительного дела гибель Тудасюдаса уже была не какой-то необъяснимой тайной, а просто загадкой, вопросом, который следовало разрешить в том серьезном деле, нити которого терялись за пределами нашего городишка. Они закрыли тетрадь. Полицейский тепло, с искренней симпатией пожал Фодоракису руку.

— Ты докопаешься, — сказал он. — У тебя, Фодоракис, есть голова на плечах… Составь-ка мне донесение. Пусть лежит там, в архиве. Кто знает, что еще будет…

Через несколько дней Фодоракис отдал ему донесение. Полицейский спрятал его в архив. Конечно, о самом деле он никому не сказал ни слова. Но о Фодоракисе он всем с тех пор говорил: «Какой умный парень! Посмотрел бы ты, братец мой, как грамотно пишет. Вот увидите, он не засидится в типографии: у него будущее — вот увидите».

С тех пор Фодоракис приобрел некоторую известность, и его прозвали Детектив, Фодоракис Детектив. Его это нисколько не удивило. Теперь он мог гордиться — его тайное донесение находилось уже в делах полиции, дожидаясь продолжения, которое, по его мнению, не замедлит последовать. И он мог также радоваться, что все признали его исключительные способности, что полицейский его восхваляет и он, конечно, не засидится подручным у Праксителя.