— Но если начинается гроза, гремит гром?..
— Непостижимая чуткость наших нервов предупреждает нас о ее приближении: задолго до ее начала мы переносимся в те места, где безоблачное небо, где светит солнце.
— У вас на все есть ответ, Тай Ляое, и я вами безмерно восхищаюсь. Эту чудесную, потрясающую силу я назову психической силой…
— Вы сказали — психической силой?! Знайте же, Сьен-Шунг, вы — замечательный человек!
— Ну что вы, Большой-Пожилой-Господин!
— А то, что мы тоже определяем именно этим термином силу, в тайну которой я только что попытался вас посвятить.
— В свою очередь, позвольте сообщить вам, что и в мое время были люди, к которым благоволила природа — они пользовались этой восхитительной привилегией спонтанно[96] взмывать над землей.
— Что вы говорите, Сьен-Шунг?!
— Чистую правду, Тай Ляое. Однако это чудесное свойство, это драгоценное состояние давались им лишь время от времени — им до вас было далеко.
— Ха! Неужели вы думаете, что все мои современники им владеют в равной степени? Не заблуждайтесь, Рожденный-Прежде! Точно так же, как люди разнятся между собой ростом, силой мышц, интеллектуальными способностями, так и психической силой мои современники наделены неравномерно.
— Это кажется мне справедливым и соответствует законам природы, которая никогда не сотворяла эквивалентов[97] ни в животном, ни в растительном мире.
— Вы меня великолепно понимаете, Сьен-Шунг! Вы утешили мою старость, ведь это большое счастье — обнаружить среди обломков старого мира такого разумного собеседника! Вы действительно опередили свое время!
— Увы, увы!
— Но вы только что произнесли слова: «психическая сила». Вы сказали, что десять тысяч лет тому назад кое-кто из ваших современников — мао-чинов — обладал даром, который и у нас-то редкость и в котором совершенно отказано современным мао-чинам.
— Я не сказал ничего, что было бы ложью, Тай Ляое, и сейчас докажу вам это.
— Я ни на секунду не усомнился в правдивости ваших слов, Сьен-Шунг! Я лишь хотел спросить, в чем отличие и сходство церебральных вашего века и нашего.
— Сходства немного, и то весьма отдаленное. Они были не более церебральными, чем все остальные люди, владели на весьма низком уровне той силой, увидев которую в вас я испытываю восхищение и зависть. Тем не менее факт неоспорим. Повторяю, не только в девятнадцатом веке, но и ранее существовали люди, наделенные способностью без видимой причины подниматься над землей, оставаться в таком положении и некоторое время парить в воздухе безо всякой опоры. Мы называли этот феномен словом «левитация»[98]. Я своими глазами видел в Индии, как пандиты, то есть озаренные или посвященные, медленно поднимались за счет одной лишь силы воли над землей и зависали в воздухе. Эти люди жили исключительно созерцательной жизнью, углублялись в себя, отрешались, насколько возможно, от внешнего мира и в какой-то момент им одним известными способами до последней крайности напрягали свои нервы, усиливали их чувствительность. Могу привести многочисленные примеры. Хотел бы остановиться на самых доказательных, на тех, которые были взяты под строжайший научный контроль, что исключало малейшую возможность мошенничества со стороны свидетелей или участников. Так вот, англичанин мистер Крукс, член лондонского Королевского общества, известный своими выдающимися открытиями в области химии, а также памятными опытами в области радиоактивности, неоднократно… Ах, Боже мой, я вам рассказываю про Королевское общество, про Лондон, про Англию, как будто говорю со своим современником… Воистину, мой рассудок с трудом постигает, как много воды утекло с тех пор…
— Вы рассказываете очень интересно, Сьен-Шунг! Поверьте, при этом воспроизведении прошлого я испытываю такое же наслаждение, какое вскоре испытаете вы, знакомясь с настоящим! Кроме того, я счастлив узнать, что среди живших тогда находились, несмотря на несовершенство, вернее, на значительно более низкий уровень развития их организма, люди, которые пусть хоть временно и частично, но все же были наделены даром, которым владеем мы. Будьте любезны, продолжайте.
— Ну так вот, мистер Крукс сумел с помощью простого, но очень хитроумно сделанного прибора зарегистрировать и измерить силу, развиваемую этими счастливчиками. При этом они не делали ни одного видимого глазу движения и, как казалось, даже не подозревали о такой значительной затрате своей энергии. А ведь точные приборы не лгут, у них нельзя вызвать галлюцинацию, не так ли?
— Вне всякого сомнения. А скажите-ка мне, Рожденный-Прежде, какова же была эта сила, которую вы считаете значительной?
— Достаточной, чтобы поднять человека на несколько сантиметров, а то и метров над землей. Аппаратура зафиксировала давление, в сто пятьдесят раз превышающее принятую единицу измерения[99].
— Превосходно. Каков, по вашему мнению, вес блока, на котором вы недавно проснулись?
— Он сделан из стекла или хрусталя, не так ли?
— Из хрусталя. Он тяжел, как по-вашему?
— Гм, от тысячи пятисот до двух тысяч килограммов… А может быть, и больше…
— Тогда смотрите.
Говоря это, старик медленно поднялся, потверже встал на ноги, слегка откинулся назад и коснулся растопыренными пальцами обеих рук огромного блока.
