Десять страниц из истории музыки - [49]

Думаю, каждый из вас уже нашел ответы на этот вопрос. Одним в этой музыке нравятся ее задушевность, теплота. Другим — ее страстная выразительность, психологическая глубина, потрясающий трагизм. И есть в ней черты, которые нравятся абсолютно всем — близость к русскому национальному складу и необыкновенная красота: красота во всем, в картинах быта и природы, в радости и печали, та красота, что воплощает неугасимую мечту человечества о прекрасном и справедливом мире.

Стремительно удаляется от нас XX век. А нам бесконечно дороги искусство, литература, музыка, живопись, рисующие эту ушедшую в далекое прошлое эпоху. Нас волнуют судьбы героев Толстого, Чехова, Тургенева. Не только потому, что наша связь с историей, с прошлым не прерывается, и нам просто интересно узнать и почувствовать, как жили люди ушедшего века. Эти художники были не только великими летописцами, но и провидцами. В их произведениях мы узнаем самих себя, в чувствах и мыслях героев — свои чувства и мысли. Таков и Чайковский. Он тоже своей музыкой представляет нам картину духовной и умственной жизни его современников.

«Жизнь его замечательна, творчество — безгранично». Так сказал о Чайковском его близкий друг, профессор Московской консерватории Николай Дмитриевич Кашкин. Действительно, жизнь Чайковского — это творчество, труд художника страстного, преданного своему ремеслу и, как все гении, безраздельно властвующего в своем искусстве и порабощенного им. Поэтому биография его — это, прежде всего, история его произведений, история творчества, в котором он видел цель, смысл, радость жизни.

Он родился 25 апреля (7 мая) 1840 года в маленьком приуральском городке Воткинске, где его отец служил горным инженером. Мальчик с детства был очень впечатлителен. Гувернантка Фанни Дюрбах называла его «стеклянным ребенком». Она рассказывала своим друзьям, как рано проявились музыкальные способности мальчика, что он мог часами сидеть за фортепиано. Порой внутренняя музыка преследовала его настойчиво и тягостно. «О, эта музыка, музыка! Она у меня здесь, — показывая на голову, кричал он, — она не дает мне покоя!»

Однажды в Воткинск погостить у Чайковских приехал их давний друг офицер Машевский. Перед ужином он сел за фортепиано и заиграл мазурки Шопена. На следующее утро Петя тайком пробрался к фортепиано и стал на слух подбирать.

Когда через несколько дней Машевский собрался уезжать, Петя попросил гостя послушать его игру.

«Ты мне будешь играть «Чижика»?» — смеясь, спросил Машевский.

Но, когда мальчик заиграл мазурки Шопена, Машевский ахнул.

«Шопен, подлинный Шопен. — Он пожал Пете руку как взрослому. — Благодарю за доставленное удовольствие, маэстро Чайковский». А матери добавил: «Это талант, это — дар Божий. Это бриллиант, который надо тщательно отшлифовать».

Так офицер Машевский предсказал Петруше Чайковскому будущее великого русского музыканта.

Правда, родители даже не думали о такой карьере сына. Он получал типичное для дворянских детей образование. Сначала — домашние учителя, атмосфера многодетной семьи, вечерами скромное домашнее музицирование. Впечатления от окружающего — песни крестьян, наигрыши и пляски по праздникам. Огромную роль сыграла оркестрина — механический орган, игравший музыку Моцарта, Доницетти, Россини. Может быть, с тех ранних лет родилась в душе Чайковского любовь к Моцарту. Можно сказать с уверенностью, музыка была для него убежищем. В 9 лет он писал: «Я… никогда не покидаю рояля, который меня очень радует, когда я грустен».

Но родители избрали ему другую дорогу в жизни. В 10 лет его отдали в Петербургское училище правоведения. Отрыв от семьи мальчик переживал очень тяжело, почти как горе. Вначале он чувствовал себя очень одиноким, заброшенным. Но скоро обзавелся друзьями. И постепенно все, и воспитанники, и воспитатели, стали называть его ласковым именем — Чайка, Чаинька. К нему привлекали умение рассказывать, а главное — музыка, которую ребята любили слушать, столпившись у дверей музыкальной. Войти они не решались, потому что знали — Чайка не любил играть при посторонних.

Из всех друзей Петя выделял Лелю Апухтина. Ему одному играл не только то, что выучил по нотам, но и свои собственные фантазии. Эти годы совместной учебы они будут вспоминать впоследствии. Именно им Алексей Апухтин, ставший известным русским поэтом, посвятит замечательные строки.

Ты помнишь, как закрывшись в музыкальной,

Забыв училище и мир,

Мечтали мы о славе идеальной,

Искусство было наш кумир!

В 1865 году в стихотворении «К отъезду музыканта-друга» Апухтин писал:

Мы увертюру жизни бурной

Сыграли вместе до конца,

Грядущей славы марш бравурный

Нам рано взволновал сердца.

В свои мы верили таланты,

Делились массой чувств, идей,

И был ты вроде доминанты

В аккордах юности моей.

И позже, когда Чайковский достиг вершины славы, Апухтин написал:

Мечты твои сбылись. Презрев тропой избитой,

Ты новый путь себе настойчиво пробил.

Ты с бою славу взял…

Горжусь, что угадал я искру божества

В тебе, тогда горевшую едва,

Горящую теперь таким могучим светом!

Они вышли из училища чиновниками департамента юстиции. Но каждый из них посвятил себя любимому искусству. Апухтин стал крупным русским поэтом. Чайковский — гениальным композитором. Союз этот подарил миру замечательные жемчужины вокальной лирики: романсы «День ли царит» и «Забыть так скоро».