Десять ночёвок - [9]

Кровь во мне не просто кипела, она шипела и испарялась! Невыносимо, когда о Билле такое говорят. Он был одним из лучших геологов, когда-либо работавших в Вайоминге, и никто не знал песчаник Тенслип лучше. Эд знай себе бухтел дальше, а я с тоской вспоминала, как Билл размышлял над картами и отчетами по бурению: глядит сердито из-под тяжелых бровей, теребит длинные густые усы, роется в коробках с папками, которые привез с собой, переосмысливает одно и ломает голову над другим, делает маленькие загадочные заметки, читает и перечитывает каждую статью, когда-либо написанную о формации Тенслип.

Я подняла стекло, чтобы не слушать их больше. Давно пора спать, но как бы ни мучила меня усталость, я знала, что в пикапе лучше не ложиться. Мой трюк сделался бы слишком очевидным и сулил новые нападки. Но и лезть в постель, когда Эд Мейер в соседней комнате, я не собиралась. Ни за что. В отчаянии я направилась к трейлеру Аликс и легонько постучала в дверь.

— Войдите, — услышала я.

Я не была здесь с той ночи, когда умер Билл. Когда столкнулась с Уилли Сьюэллом, приняв его фонарик за привидение. Я распахнула дверь, поднялась по ступенькам и заглянула внутрь. Внутри все знакомо. Обшивка панелями под дерево, вызывающая клаустрофобию. Окна на высоте груди. Мятые синтетические занавески на них. Аликс растянулась на диване в конце трейлера, прижимая к животу кофейную кружку. У нее на коленях покоилась открытая книга в мягкой обложке. Одна из ее длиннющих ног возлежала на подушках, вторая протянулась по полу в сторону входа. Сапоги аккуратно стояли у двери, сквозь тонкую серую ткань носков просвечивали пальцы. Геологичка подняла бровь, совсем как учительница в школе.

— Ну, этого… — начала я с обычным красноречием, — он там, Эд Мейер, в моем трейлере, и, похоже, будет сидеть там какое-то время, и я тут подумала, а можно здесь задержаться на пару минут? И поспать немного?..

Каждое слово приходилось выдавливать силой, и я проклинала себя за излишнюю эмоциональность. Будь на мне сейчас каска, уверена, что сняла бы ее и смиренно прижала к груди. На промыслах в порядке вещей делать друг другу разные одолжения, но прежде я никогда не обращалась с подобной просьбой к сотруднику компании, даже к женщине.

— Ни слова больше, — ответила Аликс, слабо улыбнувшись. Она сделала изящный жест рукой, одним плавным движением охватив комнату с ее содержимым, словно делясь всем, кроме собственной койки. Потом многозначительно посмотрела на мои ноги. Я с улыбкой разулась и сказала:

— Спасибо.

— Закрой дверь и займи нижнюю койку. Разбужу тебя в полночь.

Я сделала, как она сказала. Захлопнув шаткую дверь из искусственного дерева, несмотря на протесты ее перекошенной рамы, я оказалась наедине с собой в сумрачной тесноте спаленки. Задрала вверх руки и приподнялась на цыпочки, с удовольствием вытянув позвоночник на все пять с половиной футов. Костяшки пальцев ударились о потолок. Уже забравшись на поролоновый матрац нижней полки и зарывшись под обитавший там заплесневелый спальник, я обнаружила на койке простыни и подушку в наволочке, даже чистенькой, так что есть куда положить голову. «Аликс, я у тебя в долгу», — подумала я, выдохнула и погрузилась в глубокий сон.

Стояла темень, когда меня разбудили громкие голоса в соседней комнате. Один принадлежал Аликс. Она говорила очень громко и резко, отчетливо выговаривая слова, словно разговаривала с кем-то старым и слабослышащим.

— Сказала: нет. У меня есть работа. Иди обедай без меня.

Поначалу другой голос был неразборчивым и приглушенным. Он то крепчал, то стихал до шепота. Судя по интонациям, человек уговаривал ее — порой насмешливо, порой с легкой колкостью.

— Так мило, что подумал обо мне, — голос Аликс по-прежнему звучал мощно и трубно, а потом она искусно сменила тему. — Придется ли нам менять раствор, когда начнем бурить формацию Сандэнс?

— К черту Сандэнс! — Теперь я отчетливо различила голос Эда Мейера. Ненадолго наступила тишина, затем вновь прозвучал его голос, тише и спокойнее: — Негоже оставить даму без друга в пятницу вечером! Ой, да ладно, Аликс. Ха-ха-ха!

Громкость упала еще больше, оттенки голоса стал более насыщенными и энергичными. Одну-две фразы я не уловила, затем громкость опять возросла:

— Знаешь, у нас установились очень хорошие профессиональные отношения. Очень приятные для нас обоих. А значит, теперь есть основа для личных отношений, в смысле более личных… Почем знать, может, все обернется очень, очень приятно. Только от нас зависит, что выйдет в итоге.

Голос Аликс ответил тем же декларативным тоном:

— Я слышала, у некоторых бурильщиков из городка к югу отсюда возникли очень серьезные проблемы с Сандэнсом. Порода плохо сцементирована. Вероятно, ты захочешь утяжелить раствор.

— Пошли поужинаем, сестренка! Или тебе работа не надоела?

— С другой стороны, судя по прошлым скважинам, цементация пород Сандэнс здесь может быть крепче, и они не доставят нам проблем, но мы не узнаем, пока сами не пробурим. А еще мне следовало бы доложить президенту компании, что ты пьешь на рабочем месте.

Мое сердце екнуло раза два, затем я услышала, как стукнула о металлический сайдинг входная дверь. Трейлер накренился. Тяжелые шаги спустились по металлическим ступенькам и глухо растворились в ночи.