Десять ночёвок - [86]

Проницаемость. Мера способности нефти течь сквозь мельчайшие промежутки между частичками в породе. Благодаря этой схемке моя интуиция совершила огромный скачок. Я погрузился в рукопись Бэбкок, впитывая каждое слово, каждый бит данных, и мое понимание устройства нефтяных месторождений росло в геометрической прогрессии.

Я поймала себя на довольной ухмылке. Билл был умным геологом. Он прочитал эти бумаги и выяснил, что песчаник формации Тенслип не был, как предполагали инженеры вроде Эда Мейера, однородной толщей ископаемого песка, ожидающей, когда из него выкачают нефть традиционным образом. Нет, у песчаника имелась текстура, как у древесины, рыбьей чешуи или кошачьего меха.

Я порылась в пакете и наткнулась на небольшую карту всех скважин на Бар-Даймонд, с красными стрелками, отмечавшими направление древнего ветра, и рядом синих линий, которыми под прямым углом к ветру отмечалась максимальная проницаемость. Легко можно было увидеть, как много оставалось места между синими линиями, где отсутствовали скважины, в которые могла бы потечь нефть из породы вдоль ее слойков. Обширные участки месторождения оставались незатронутыми горными работами, то есть оставались богатыми нефтью под высоким давлении. Несложный и вместе с тем блестящий анализ.

Порыв ветра, словно от божественных аплодисментов, ударил по пикапу, вырвав меня из задумчивости в нежную, приземленную реальность Мититсе. Мое сердце воспряло от любви к этому городку с его скромными жителями, бегающими из прачечной и обратно, чтобы успеть почистить свои спецовки и отработать еще одну смену на буровой, которая должна была доказать всем гениальность Билла Крецмера.

Непременно докажет, если бурение на «4–1» увенчается триумфом. Зато «17-1» обернулась полнейшим фиаско. Как это вписывается в теорию Билла?

Вновь порывшись в пакете, я вытащила папку Билла «Скважина 17-1». Возможно, он нацарапал какую-то записку, оставил какую-то подсказку.

Долго искать не пришлось. Верхняя страница представляла собой фотокопию довольно необычного внутрифирменного сообщения, датированного всего неделей до того, как мы начали бурение на «4–1».

«Биллу.

Ваше заявление на заседании правления сегодня утром о том, что кислый раствор угробил «17-1», — своекорыстная брехня. Инженерный отдел устал быть вашим козлом отпущения всякий раз, когда вы садитесь в лужу.

Эд Мейер, начальник инженерного отдела».

Внизу записки был нацарапан ответ Билла:

«Эду.

Если вы, тупицы, зальете кислым раствором еще одну мою скважину, я прибью ваши яйца к городским воротам.

Билл Крецмер».

Кислый раствор. Какой такой кислый раствор? Звучало весьма серьезно. Неужели Эд Мейер закачал в «17-1» очередной из растворов личного приготовления? Я выпрыгнула из пикапа и бросилась к телефону-автомату в прачечной снова позвонить Элирии в надежде, что она отправит своих шпионов вынюхивать и подслушивать в самые недра отдела растворов. Заслышав гудок, я взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже довольно поздно.

Элирия снова взяла трубку после первого же гудка. У нее перехватило дыхание.

— О, Эм, это вы! — воскликнула она. — Вы меня удивили. Ровно в девять тридцать, как раз в то время, когда Билл всегда звонил мне.

— Простите.

— Нет, все в порядке. О, подождите минутку… на самом деле уже половина одиннадцатого! Я смотрела на часы, которые еще не перевела вперед. Я такая рассеянная.

— Как-как?

— Сегодня утром все переходят на летнее время. Я работала над документами в два, когда начался переход, и подумала, что сменила все часы в доме. Поспать не удалось. Новые сведения: Сильвия сочла важной кое-какую информацию от секретарши. Наш мистер Хокинс в понедельник утром нанес визит в «Блэкфит» — неизвестно точно зачем, — и он был в приемной, когда пришла секретарша. Она удивилась, застав его там, а он явно удивился тому, что его поймали в столь ранний час.

— Как странно.

— Да уж, странно.

— Как он попал в офис? Там были другие люди?

— Нет, она ранняя пташка, отпирает офисы. Она, конечно, расспросила его, и он заявил, что его впустила служба техподдержки. Сейчас персонал техподдержки ушел на выходные, но можете положиться на меня, в понедельник я первым делом перепроверю это утверждение. Держу пари, у него был ключ, и нетрудно догадаться, где он его взял.

Хокинс? Мои мысли метались.

— Она случайно не упоминала, было ли у него что-нибудь при себе? Может, атташе-кейс?

— Ничего, моя дорогая, кроме очень большого чемодана.

— Интересно, что было в том чемодане, не так ли?

— Не так ли, — подтвердила Элирия самодовольным, хитрым голоском. Затем вернулась к военному тону и сказала: — Могу я спросить, по какому поводу вы звоните?

Я рассказала ей о кислом растворе, о котором успела забыть.

— Кислый раствор? — переспросила она. — Минуточку, у меня есть инженер, который помогает мне тщательно изучить технические характеристики и смету расходов на скважины. Я поставлю его на связь. — Она действительно сумела бы командовать войсками.

В трубке прогремел низкий голос:

— Конечно, я знаю о кислых растворах, — ответил инженер. — Ими пользуются все время. Это обработка плавиковой кислотой для очистки каналов.