Десять ночёвок - [79]

— Ага! У меня для тебя сообщеньице, дорогуша. Сегодня утром мне звонил мистер Гарт Хокинс и просил передать кое-что одной из моих сотрудниц. Похоже, что приятной встречи, на которую тебя пригласил его сынок, не предвидится. Папаша сказал: «Не утруждайся появлением на ранчо нынче в полдень, у нас геологов ланчем не угощают». Ха! И, судя по тону его голоса, сестренка, не думаю, что тебе стоит туда ходить или ждать повторного приглашения. Ясненько? Ха-ха-ха-ХА!

Аликс слегка побледнела. Ее губы едва заметно шевельнулись, прежде чем собраться с силами и произнести:

— Спасибо, что передал сообщение, Эд.

— И еще одно: дай мне ключи от машины.

— Что?

— Я возьму твою машину на время.

Впервые с тех пор, как мы встретились, Аликс оказалась в замешательстве. Ее рука судорожно потянулась в карман за ключами, но к тому времени, как женщина протянула их Эду, она немного пришла в себя и устремила на него взгляд матроны с требованием обосновать свои действия.

Эд выхватил ключи и сказал:

— Не сердись, деточка, машину арендует компания, а не ты. В любом случае, это убережет тебя от неприятностей. Не хочу, чтобы ты всю ночь моталась в поисках того, что, возможно, только что потеряла. И вообще тебе на пользу сладкий сон. А еще сегодня ночью переход на летнее время. Прошла весна, завяли розы, слыхала? Ха-ха-ха! Стареешь потихоньку, Аликс, милочка, организму нужны дополнительные часы сна, ага? Не волнуйся, старина Эд позаботится о тебе.

Он уселся в кресло, широко раздвинул колени и улыбнулся своей вульгарной улыбкой.

Ситуация вынуждала в мучительной спешке бороться с собственной совестью. Эгоизм продолжал советовать держаться от Аликс подальше, и не было уверенности, что она мне особо нравится. Но сейчас дела обстояли иначе: Эд сшиб ее в полете, подрезал крылья и теперь, сидя здесь, демонстративно впитывал унижение Аликс унцию за унцией. Допустить этого нельзя.

Война так война!

Я вскочила и театрально уставилась в окно, затем бросилась к двери с криками: «Эд, похоже, вы нужны на вышке, я вижу, Джонни рукой машет».

Эд секунду-другую колебался, но последовал за мной. Я неслась, стараясь добраться до буровой площадки первой и молясь, чтобы Джонни действительно там оказался.

Вышло по-моему. Я упросила его придумать что-то срочное и заставить Эда на несколько минут отвлечься от своего раздутого эго. Джонни кивнул, улыбнувшись обычной робкой улыбкой. Пока Эд позади меня с пыхтеньем пролазил в двери бытовки, Джонни врубил голос на полную прорабскую мощность и проорал что-то об износе кронблока. Ловкий ход. Эд не собирался карабкаться еще сто футов по лестнице, чтобы проверить оборудование, поэтому купился. Я улизнула и кинулась обратно к трейлеру, переполненная хорошими новостями и внезапным чувством товарищества к Аликс.

Как раз к тому моменту она скрылась в трейлере Джонни и плотно закрыла за собой дверь.

Тем больше у меня времени на размышления. Я сидела в своем трейлере над чашкой кофе, пар из которой успокаивал мои глазные яблоки, и тут меня осенило. Много дней подряд я жила в страхе перед Эдом Мейером, в ненависти к нему, чего уж там, вздрагивала при мысли о нем с тех пор, как он впервые прикоснулся ко мне. Но теперь, когда я встретился с ним лицом к лицу, мой страх уменьшился: я еще боялась потерять работу и, возможно, боялся потерять рассудок, если он когда-нибудь снова прикоснется ко мне, но уже не боялась за свою жизнь. Сегодня Эд вошел в мой трейлер и застал меня одну, отчего мой желудок, конечно, сжался, но я не боялась, что этот человек может меня убить.

Потому что не думала о нем как об убийце.

Был ли Эд честен? Нет. Порядочен? Вряд ли. В здравом уме? Сомнительно. Но был ли он жесток, способен на коварное преднамеренное убийство? Нет. Для такого он слишком глуп. Каждая унция его усилий сосредоточена на одном: поддержать самое хрупкое эго в северо-западном Вайоминге. Удивительно, как Мейеру хватает мозгов принимать простейшие решения по проекту бурения, не говоря уж о том, чтобы занимать пост главного инженера. Возможно, именно поэтому его проекты обходились слишком дорого. Каким местом я вообще думала, заподозрив его в убийстве?

Я уставилась в свой кофе, желая прояснения мыслей. Осознание ничтожности Эда сняло блокировку в моем сознании, открыв путь к дальнейшему прозрению. Словно в стене дыру проломили, открыв доселе скрытую от меня область, где умещалась целая вселенная иной реальности и где вещи были не черными и не белыми, а оттенками серого и даже нескольких других цветов. В этой вселенной вещи обретали максимальную ясность, как сценка на пасхальном яйце — прямая, детальная, завершенная, чья мораль лучится дружелюбием детской притчи. В изумлении я мысленно щурилась на это мерцание, пока мое восприятие не созрело еще на одну ступеньку, позволив открыть, что вселенная эта на самом деле не была крошечной. Она не заканчивалась в пяти футах от стены, но простиралась далее. В действительности это огромнейший мир, и моя стена скрывала его, обманывала мое восприятие, утаивала простые факты моего существования только потому, что я сама жила в яйце.