Десять ночёвок - [52]

— Вильма — хозяйка «Оазиса»? — уточнила я.

— Нет, Вильма — одна из горничных, работает там в дневную смену. И иногда занимает одну из комнат на ночь, если хозяева куда-нибудь уезжают. — Рита наклонилась ко мне. — Ты ведь знаешь про нее и Эда?

— Нет. Расскажи!

У нее глаза вспыхнули.

— Ого, у этих двоих было, сама понимаешь что.

— Что? — Я, как умела, состроила улыбку блаженного непонимания.

— Шашни, — пояснила она.

— Нет! — Я попыталась изобразить шок. Да и на самом деле была в шоке — из-за вкусов Вильмы в отношении мужчин.

— Правда, — поклялась Рита. — Сама мне рассказывала. И знаешь, похоже, что это продолжается уже какое-то время. Эд останавливался в «Оазисе» прошлым летом, когда «Блэкфит» бурили другую скважину, так что, думаю, тогда все и началось. Само собой, мне об этом рассказали, потому что я умею держать рот на замке. Приходится, в маленьком-то городке. — Рита наклонилась еще ближе, понизив голос до шепота. — А вот поделись с таким человеком, как сама знаешь кто, — она указала глазами в сторону «Эй энд Дабл-Ю», — и не видать тебе личной жизни.

Мне пришло в голову задаться вопросом, каким образом я получила высший уровень допуска. Впрочем, дареному коню в зубы не смотрят, хотя новые факты ничего не сообщали о Билле или Уилли. Кроме того, я вполне удостоверилась, что Эд Мейер был тем еще куском свиного дерьма, когда дело касалось этики в личных отношениях. Единственное, что было примечательным для меня в этом откровении, — это то, что кто-то ответил на его ухаживания.

У меня не получалось придумать, как плавно перевести разговор к той информации, которую я искала, потому что знала, что разговариваю с большим городским сплетником. Неразумно сообщать Рите, что я не случайно интересуюсь ее байками.

Рита снова удалилась, чтобы отнести меню туристической паре, приехавшей сюда на большом «бьюике» с висконсинскими номерами. Вернувшись, она сообщила:

— Я слышала, что в эту субботу в Коди хоронят беднягу Уилли. В семейной могиле. Вот уж точно печальное событие. — Она выровняла солонки и перечницы на столешнице и поправила меню в металлических держателях.

— А знаешь, его не лошади убили, — проронила она, приподняв одну бровь над другой. — Интересно, не был ли это его кузен. Видишь ли, его трудно назвать нормальным. — Она покрутила указательным пальцем у виска. — Вечно завидовал бедняге Уилли, — прищурив глаза, добавила с горечью.

На меня словно аркан накинули. «Кузен? Какой такой кузен? То есть совпадение по времени двух смертей могло быть случайностью?»

— Да неужто? — ахнула я. — Расскажи поподробнее. Как зовут этого кузена?

Но Рита снова ушла, чтобы принять заказ пары из Висконсина, оставив меня с головокружением от мысли, что моя интуиция скорее настроена на радио Москвы, чем на местную станцию. Рита сходила на кухню и принесла пирог мужчинам у окна, потом вернулась ко мне. Я только открыла рот, чтобы спросить о кузене, как она опередила:

— До чего милая пожилая парочка, ага? Они здесь аж из Вашингтона.

— Вашингтон? Мне казалось, на их «бьюике» номера Висконсина.

— О нет, они сказали Вашингтон, я уверена.

Я отчаянно пытался вернуть быстро обрывающийся разговор туда, куда хотелось мне.

— Я слышала, Уилли обедал здесь в прошлую субботу, — сказала я, а затем соответствующим мелодраматическим тоном добавила: — В последний день, когда его видели живым, — и сразу же почувствовала отвращение к себе.

— Так и было, — ответила она. — Конечно, по субботам я не работаю. Это я пропустила.

Тупик.

Я услышала «кхм». Рита повернула шею и увидела, как на нее из дверного проема с кухни сердито смотрит повариха. Официантка шустро схватила тряпку и пустилась вытирать крышечки на бутылках с кетчупом, выстроенных вдоль стойки.

— Так ты думаешь, этот кузен будет на похоронах? — спешно спросила я, прежде чем та отошла слишком далеко и мне пришлось бы повышать голос.

— Какой кузен?

— Кузен Уилли.

— Ой, не знаю я, — неопределенно произнесла Рита. — Опаньки! А здесь занято? — Она опять переключилась на работу.

Терпение мое закончилось. Я оставила четыре доллара под краем тарелки с недоеденным чили и направилась к выходу.

Снаружи еще раз взглянула на номерные знаки «бьюика». Висконсин. На номерном знаке шла надпись: «Косцюско Бьюик, Мэдисон, Висконсин».

«Вашингтон, Мэдисон… А что такого, в самом деле, ведь оба президенты».

— То же мне свидетель, — пробормотала я, уходя.

Куда дальше? Кафе «У Люсиль»? Закусочная «Эй энд Дабл-Ю»? Когда я добрела до фастфуда, туда, разбрызгивая гравий, подкатили два пикапа. Наружу выскочили три молодых жеребчика, которые поспешили внутрь — ухлестывать за Синди. Мария сидела одна в дальнем конце стойки, Джилли нигде не было видно, Люсиль тоже выглядела занятой, а я уже пообедала. Надо идти дальше.

Следующим в моем списке был «Меркантайл» — прекрасный старый магазин галантерейных товаров на углу через улицу. Здесь продается все: от брюк до тройных крючков, от жевательной резинки до пчелиного воска, причем по цене, которая может показаться привлекательной, если вы не знаете, что значит переплачивать в захолустном магазине. Я бродила взад и вперед по проходам, забитым джинсовыми куртками на фланелевой подкладке и соломенными ковбойскими шляпами, ламповыми стеклами и репеллентами от насекомых, шнурками для ботинок и проволокой. Наконец, я решила купить пару носков в качестве предлога, чтобы околачиваться здесь.