Десять ночёвок - [4]

В городе, после тарелки чили, мне стало получше. Еда благотворна. Туристы за соседним столиком подарили желанное отвлечение, унося мои мысли в другие места и к другим судьбам. На мужчине были розовые брюки. Его жена терпеливо слушала, как он читает каждый пункт меню, впечатлявший их новизной.

— Барбара, ты смотри-ка, у них жареный куриный стейк. Вряд ли у нас такое закажешь. Думаю, надо попробовать. А ты посмотри, что тут на завтрак. Печенье с соусом. Подумать только. А как тебе этих памятные таблички на стене, видела что-нибудь похожее? Готов поспорить, они с тех конкурсов по поеданию коровьих чипсов или пирогов, которые здесь, в штате, проходят.

Барбара осматривала таблички, поворачивая голову так, чтобы ее трифокальные очки дали лучшую картинку.

— Похоже на столицы штатов, Фред. И президентов.

Они ушли, а я еще бестолково сидела над тарелкой, собирая крошки в аккуратную кучку и размышляя, стоит ли поговорить с шерифом. Никаких вещественных доказательств, о которых можно было бы сообщить, не нашлось, и то, что внушало уверенность ночью, днем казалось чересчур драматичным. Возможно, Биллу и впрямь не повезло, рассудила я. Как и большинству людей, погибших в авариях, разве нет? Еще одна циферка в печальной статистике, которая свидетельствует об ограниченных силах животного по имени человек, берущегося управлять полутора тоннами мчащейся стали.

Я побросала в тарелку целлофановые пакетики из-под соли, сверху кинула перекрученную бумажную салфетку. Что делать дальше, я не представляла. Сомнения больше не терзали, но и не исчезли совсем, витая вокруг, как зловонный ветерок. Неприятное ощущение. Все так похоже, когда мать попала в аварию. Тогда никто не хотел говорить о случившемся, смерть дяди пришлось принять как неизбежное. Вновь подвергать себя такому разочарованию не хотелось, но как этого избежать, я не представляла. Меня мотало, как ветряную мельницу: то ли рассказать шерифу все, что думаю, то ли нести груз смирения, который будет терзать меня всю жизнь.

Когда официантка принесла счет, я приняла решение потолковать с Уилли Сьюэллом, как только его увижу, а пока надо выбросить эти заботы из головы.

Вернувшись на буровую, я вознамерилась приспосабливаться к отсутствию Билла. Я чувствовала себя виноватой оттого, что продолжаю работать без него, поэтому дала себе обещание заменить Крецмера на скважине и позаботиться о том, чтобы работа шла так, как ему бы понравилось.

В бригадах еще дня два судачили об аварии, но вскоре умы заняла новая тема для сплетен. «Блэкфит Ойл», разведочная компания, что бурила скважину и поставила Билла Крецмера следить за ней, назначила ему замену.

По слухам, новым геологом была женщина.

Глава третья

Женщина, скажу я вам, явление необычное на буровой. Нефтяной бум семидесятых открыл для некоторых из нас возможность устроиться бурильщиками или, на худой конец, чернорабочими, а геологоразведочные компании, заключающие контракты на бурение, только начали нанимать женщин геологами и инженерами, когда обвал цен на сырую нефть в восьмидесятые годы обернулся катастрофическим шквалом увольнений. Мне посчастливилось найти работу, хоть и с перерывами, и за четыре года единственными женщинами, которых я встречала на буровых, были чернорабочая, курьерша, присланная за керном, да инженер-новичок в полевой конторе. Так что в нефтяном деле мы по-прежнему редки, как белая ворона, и мужчины по большей части все еще смотрят на нас, словно на инопланетян каких или, там, на третий пол, не способный печь пироги и рожать детей, в отличие от нормальных баб, на которых женятся.

Вот почему тот день, когда Аликс Чедвик прибывала из Денвера, выдался чуть более суетным, а я словила шпилек больше обычного. Как ни старайся избегать коллег, но забирать пробы шлама нужно, а значит, волей-неволей приходилось заходить на буровую площадку.

Глинистый раствор, который закачивают внутрь буровой колонны для смазки и для промывки от выбуренной породы, забирается из резервуара размером с небольшой плавательный бассейн. Чтобы попасть туда, где раствор вымывается из скважины, нужно пересечь парковку, подняться примерно на дюжину футов вверх по стальной лестнице до уровня буровой площадки, пройти через бытовку — пристроенный металлический сарай, где хранят комбинезоны и куда ходят согреться, — далее через двустворчатую дверь в буровой блок, обогнуть там огромную бурильную трубу, которая, вращаясь, входит в скважину, а затем выбраться на помост, огибающий снаружи брезентовое ветрозащитное покрытие. Здесь раствор пропускают через так называемое вибросито.

Парни все были на взводе и, скажем так, я бросалась им на глаза чаще обычного. Меня словно сквозь строй гоняли.

Я попыталась было прошмыгнуть другим путем, через трубный двор, чтобы подняться по запасной лестнице к салазкам, где лебедками стягивают трубы со стеллажей, но там что-то ремонтировал один из рабочих.

К тому времени мы бурили на глубине около четырех тысяч футов, проходя до десяти футов в час. С каждых пяти футов проходки я отбирала пробы шлама и относила их к себе в трейлер на исследование, результаты которого вносила в ведомость. Каждый раз, стоило мне пересечь буровую, я ловила обрывки пересудов насчет того, как будет выглядеть «геологичка», и злобные взгляды парней, летевшие вслед. Без понятия, за какой уже по счету пробой я пришла, как чертов Уэйн проорал: